— И чего тебе неймётся, а? — подойдя к нему, покачал я стаканом с вином, который мне прямо перед всем этим вручил штурман: — Ну не везёт тебе со мной. Второй раз пересекаемся, а результат один — ты в плену.

— Убью! — дёрнулся было он, но, в этот раз, удерживавшие его люди были на чеку: — Сука! Убью!

— Да ладно тебе. Сейчас свяжем, полежишь на травке до утра — нечего тебе в темноте шастать, а утром — отведём к лайбе твоей десантной, и вали нахрен с планеты.

— Отпустишь? — оскалился он: — Я бы не отпустил.

— Отпущу. Сегодня и так смертей много было, чего ещё-то кровь лить. И смотри, — подойдя ещё ближе, я ткнул его пальцем в грудь: — В третий раз не попадайся. Убью.

— Так чего тянуть? — снова оскалился он и тряхнул головой, отбрасывая мокрые волосы со лба: — Давай — сейчас и решим. Как мужики, а? На ножах.

— А зачем? Да и кто ты такой — чего ради мне с тобой драться? Утром улетишь и я про тебя забуду, — ухмыльнулся я: — До следующего раза. Радуйся — жить будешь.

— Ха! Сдрейфил? Ты, Люциус, всегда слабаком был — не зря Весельчак тебя сбагрил со Жнеца. Балласт ты.

— Балласт, не балласт, а Жерга я того. — не ведясь на его провокации, пожал я плечами: — Да и ты — уже второй раз, ты — балластом становишься. Джа — вот честно, я-то надеялся, что там, в Седьмом, ума ты поднаберёшься. Но, видно не судьба.

— За Жерга ты мне ещё ответишь, — скрипнул он зубами при этих словах: — Слушай сюда, мальчик. Давай уже закроем наш спор.

— Спор? Да я и не спорю с тобой.

— Зато я — спорю! Давай, чего дрейфишь? Сделка! Ты — меня, тогда оба десантных транспорта твои. Коды и карты у меня здесь, — подбородком он указал себе на грудь. Я тебя — забираю Аркан и твою голову. В рубке повешу — дротики кидать буду. Или в сортире, что б расслабляться лучше.

— Карты я и так заберу. Ща тебя кончат, — при этих словах один из бойцов, удерживавших его, достал и приставил к горлу Джа нож: — С тушки и возьму.

— Что — вот прямо так и кончишь? А по глумиться напоследок?

— Знаешь же — не люблю. Ладно, вяжите его и в сторонку оттащите. — заканчивая разговор я махнул рукой своим людям.

— Девчонка! Слабак! — задёргался он: — Хорошо, что Весельчак сдох — сейчас краснел бы видя тебя. Хотя нет, — задёргался он с новой силой: — Он таким же подонком трусливым, как и ты был.

— Весельчака не трогай.

— А то что? И он и Самарин — два дерьмоеда. Всегда за спины прятались. За чужие! За наши! Ну, давай, Сэм! — заржал он мне прямо в лицо, видя, как я сжал кулаки: — Ударь меня — это же так просто, меня же держат, верно? Не отказывай себе в удовольствии — ответить-то я не смогу! Твой Весельчак таким же был — только и мог, что пленных бить! Ну?