— Беги, девочка, беги, — прокаркал он, оскаливаясь и делая очередной выпад, от которого мне снова пришлось попятиться.

— Забавный ты, — Джа остановился, и, перекинув нож из руки в руку, пошевелил пальцами, разминая хват: — Ну умеешь клинком играть — чего полез-то? Но — дело твоё. Сам подписался. — вернув нож назад, он приподнял его на уровень глаз, нацелив остриё мне в переносицу и усмехнулся, делая короткий выпад: — В сортире…

Договорить ему я не дал, схватив нож ладонью, и чувствуя, как лезвие распарывает мне мякоть — броня прикрывала только тыльную сторону, я потянул его в сторону и вверх, стараясь не закричать от боли, когда металл начал распарывать мою плоть.

— …повешу, — на автомате продолжил он фразу, расширенными глазами глядя на струю крови, моей крови, потёкшей по ножу на его руку. Не дав ему опомниться, я, со всей силы ударил его снизу-вверх, в подбородок, но его голова дёрнулась — не заметить моё движение он не мог, и лезвие, распоров теперь уже его щёку, вошло, неожиданно легко, в его глазницу.

На несколько долгих секунд мы замерли неподвижно — я, сжимая окровавленной ладонью его нож чуть выше своей головы, и он — с моим уже ножом, ушедшим в его череп по самый ограничитель.

Первым, будучи не в силах терпеть терзавшую мою руку боль, отскочил я, выпустив из своих рук оба клинка. Джамбо простоял ещё секунд десять, а потом, не сгибаясь, прямо как срубленное дерево, повалился навзничь, устремив к первым звёздам свой единственно целый и широко раскрытый глаз.

Как меня перевязывали, как прибежал Док и, обматерив всех менял только что сделанную перевязку, зашив рану, я рассказывать не буду — ничего в этом интересного не было. Как и в разносе, который и он, и Жбан, и прибежавший на шум Михаил, который они все мне устроили. Для полноты картины не хватало только Шнека с Мраком, но они, к моему счастью, были заняты сбором трофеев — первый на поверхности, а второй — на орбите соответственно, благо оставшиеся крейсера и эсминцы, потеряв флагмана с Большим Корпоративным Боссом, предпочли убраться восвояси.

Сидеть, привалившись спиной к стенке ангара и держа в целой руке стакан красного вина, было хорошо. Рядом, разведённый несмотря, но протесты штурмана, мирно потрескивал костёр и от него до меня доносился аппетитный аромат жарившегося на шампурах мяса.

Идиллию, время от времени, нарушало шипенье Прохора, которого, примчавшаяся к мужу, стоило только всему успокоиться, Анна, отгоняла от ещё, с её точки зрения, не готового шашлыка.

Сделав пару глотков вина, я поставил стакан на землю, и, помогая себе здоровой правой, поднёс левую, добротно замотанную бинтами, к пластырю на щеке — несмотря на все старания Жвалга, рана чесалась сильно.