— Бессмертия? — Вновь придержав за руку врача, переспросил Сэм: — Я верно услышал?

— Конечно! В наших мальчиках, — кивнул монах на замершую по стойке смирно фигуру: — Гость может жить неограниченно долго. Меня себе аккумуляторы да еду загружай.

— И надолго хватает? — Оттеснив дернувшегося Дока себе за спину, поинтересовался Сэм.

— Еды — на две недели, — показал на выкатившийся из-под стола шар, тот: — Одна сфера — одна неделя. А энергии — на месяц. Потом подзарядка. Сами понимаете — сейчас хороших аккумуляторов не найти, хлам один. То ли дело раньше! Вот например — Копий помните? Да? Так на их продукте наш мальчик бы месяца три, да что там три! Пять! Пять месяцев, если не полгода, вприсядку танцевать мог! Так нет их! Копий, еретиков этих, богомерзких, повывели, а с ними и технологии тю-тю! Ничего сейчас нет! Ничего! Всё разучились делать! Куда катится?! Эхх…

Замолчав, монах тряхнул головой, словно это могло отогнать неприятные мысли и продолжил уже более спокойным тоном: — А ты отлично двигаешься, брат. — Покачал он пальцем в сторону Жвалга: — У меня, до тебя, только один был, из гостей, у которого такая же пластика была. Лет пять назад. Я тогда версию ноль точка семь тестировал. Ну и принесли мне его. Уж не знаю, кто это был, при жизни я имею в виду, но охраняли его… — Татлин закатил глаза: — С десяток боевых братьев только сюда набилось. Поле, ну, на поверхности, тоже оцепили… Как он двигался… Как двигался… Ммм… Песня просто!

— Пять лет назад, говорите? — Начиная догадываться спросил Люциус: — А кто это был — не сказали?

— Нет, — качнул головой монах: — На капсуле номер был — бумажка прилеплена, так там номер двадцать восемь кто-то написал. Я у себя так и отметил, — кивнул он на толстый гроссбух, видневшейся на столе: — Тестер Два-Восемь. Да… — Сбиваясь на старую пластинку, вздохнул он: — Сейчас таких не найти…

— Думаете? — Почесав подбородок, прищурился Сэм, прикидывая варианты: — Есть у меня на примете нужный вам кандидат. Боец, рукопашник и, что более всего важно, уже полностью готовый к эээ… К помещению его в вашего мальчика.

— Не дадут, — печально вздохнул монах: — Если вы про тех, кто там, — кивнул он на дверь: — Епископ не даст. При деле они все.

— Епископ, друг мой, — заговорщицки подмигнув брату по вере, Люциус похлопал его по плечу: — Сейчас, скажем так, несколько занят размышлениями о своих прегрешениях и, я уверен, против не будет. Вопрос в другом, — убрав руку он многозначительно покачал пальцем перед носом жадно ловившим каждое его слово и жест, Татлиным: — А вы сами, ваш мальчик, готовы? Казусов не будет? Подумайте — Я ведь обязан доложить обо всём, абсолютно обо всём увиденном. Если он не готов — может лучше обождать?