– Уф! – Глоток чая, и он убрал руку. – Ну, и что же вы хотите узнать?

– Ну сколько ж можно! – воскликнул Натан, совсем как сын.

– Ты убил ее? – спросил я гораздо спокойнее, чем ожидал.

– Если в самых общих чертах, то да, я убил ее. Но эта жертва далась не так легко. В конце концов, даже она знала, что я всего лишь исполняю предначертанное.

– Как ее звали? – спросил Натан.

– Ее имя мне неизвестно, если ты спрашиваешь о нем. Она отбилась от родителей и ждала на обочине дороги всего в трех кварталах отсюда. Даже в суматохе, посреди паники, она оставалась совершенно спокойной. Она ждала меня, поэтому я остановился и забрал ее.

И я попробовала на вкус то воспоминание: бесплатное печенье, взгляд влево, подъехавшая машина у входа в отель. Единственная машина, появившаяся против течения.

– Что значит, ты исполнил предначертанное?

Гарольд посмотрел на меня, и я почувствовал его взгляд, словно во время медицинского осмотра меня коснулись холодные руки. Только святые люди могут смотреть на человека с выражением, позолоченным безмятежностью и пониманием, в то время как сами ищут ваши скрытые слабости, ваши цели, причины, которые привели вас к их алтарю, и способы, как им удержать вас там.

– Джон, – произнес он, будто очень стараясь запомнить мое имя. – Ты человек Божий или, по крайней мере, был таким. Ты знаешь, единственное, что когда-либо спасало нас, единственное, что будет и дальше спасать нас, это жертва невинного. Можешь сколько угодно притворяться, что не понимаешь, о чем я, но это так. Ты слышал голос, говорящий тебе, что пришло время совершить путешествие.

Я кашлянул и сказал:

– Я приехал сюда на конференцию.

– Папа, ты убил эту девочку? К этому приходят все психи? Ты исчезаешь на десять лет после того, как у тебя приключилась галлюцинация, а потом приносишь в жертву девочку, чтобы спасти мир? – Натан развел руками.

– Как ты ее убил? – вмешался я, не в силах сдержаться, хотя речь шла не обо мне.

– Поймите, я не хотел ее страданий. Перед тем как она вошла в воду, я дал ей смертельную дозу снотворного. Ничего церемониального, обычные аптечные таблетки. Это была не идеальная жертва, но я не собирался бросать ее в бак и топить. Я не чудовище.

Я с силой сжал подлокотники кресла:

– Жертва для чего?

– Для нашего спасения.

– Где ты взял эти таблетки?

– Замолчи! – закричал на меня Натан. – Прости, приятель, но замолчи! Просто перестань болтать хоть раз! И ничего себе! – Усмехнувшись, он снова повернулся к Гарольду: – Для нашего спасения? Правда? И как, по-твоему, она должна сработать? Ты чувствуешь себя сейчас спасенным?