Она отпустила их.

Минья всегда представляла свой дар в виде кулака, сжимающего спутанные нити. Сейчас она представила, как разжимает его. Нити выскользнули. С ее плеч поднялась колоссальная тяжесть, пока каждая душа, пойманная после Резни, улетала на свободу, помимо трех. Нить Сарай казалась сделанной из паучьего шелка – тонкая, хрупкая и сияющая, как звезды. Минья крепко, но ласково ухватила ее, будто такое можно удержать.

Нити Эллен выглядели иначе. Когда остальные исчезли, они остались. Няни были первыми душами, которые она поймала, задыхаясь в кровавых последствиях Резни, когда все крики смерти прекратились, а Минья осталась живой и одинокой с четырьмя спасенными младенцами.

Нити Эллен не были тонкими или хрупкими. Крепкие, как кожа, они не покоились в ее хватке, как паучий шелк, который мог выскользнуть в любой момент. Они погрузились в ее личность, подобно стержневым корням. Нити стали частью Миньи, поэтому Эллен остались рядом, в то время как остальные призраки – весь круг – попросту растаяли в воздухе.

Их лица сияли от свободы. Сарай увидела среди них маленькую Бахар и Гулдан – пожилую татуировщицу, которая рисовала самые лучшие элилиты. А еще лакея Кэма. А за ним – Ари-Эйла, младшего кузена ее отца, а соответственно, ее дядю, и ощутила укол сожаления из-за его исчезновения, тем более что на его лице мелькнула грусть, как если бы тот не хотел уходить. Но затем он исчез, все исчезли, и показалось, будто амфитеатр шумно выдохнул, одаряя теплым ветерком всех тизерканцев, чтобы устремиться к небесному потоку, затягивающему все свободные души.

После этого наступила полная тишина. Минья вновь познала покой и легкость, как когда Нова отобрала ее дар. Сокрушительный груз исчез, гул ненависти затих, но она не испытывала облегчения. Минья переживала искренний ужас.

Между божьими отпрысками и тизерканцами больше не существовало барьера. Они четко видели друг друга. Минья поразилась их количеству, размерам, их ненависти. Она хорошо знала этот взгляд, тот самый, который кричал: чудовище.

Еще никогда девочка не чувствовала себя такой слабой и уязвимой.

По крайней мере, ни разу… за последние пятнадцать лет.

Ее сердца колотились точно так же, как в яслях, когда в дверном проеме появился незнакомец с ножом. Не успела девочка моргнуть, как вновь оказалась там, бессильная и окруженная взрослыми людьми, желающими ей смерти. Страх забил по ней кулаками. Паника рвала когтями. Минью осадили воспоминания о том дне.

Эллен протянули к ней руки, чтобы утешить, но девочка резко отпрянула. Ей виделись их лица, которые в то же время принадлежали не им, и это пугало больше всего. Она закрыла глаза, но лица последовали за ней во тьму – злобные и ликующие. Минья будто снова оказалась в Резне, только на сей раз все было куда хуже, поскольку у нее нет ножа и прятаться негде, и Эллен не дадут ей спасти других. Прямо как в прошлый раз.