— Тады идем дальше! — с энтузиазмом экскурсовода воскликнул детектив.

Следующим был Марс, западный край горы Олимп, в двадцати двух километрах над ржавой песчаной пустыней, где геологические часы замерли сто миллионов лет назад, обрекая остатки мира на бесплодное угасание. Комната, в которой они оказались, была одной из сотен одинаковых комнат, расположенной в пятиэтажной структуре кондоминиума.

Стеклянна стена, являющаяся, по сути, единственным украшением комнаты «с видом на море» была обращена к северу. К бесконечному пологому склону крупнейшего вулкана Солнечной системы, простирающийся до бритвенно острого горизонта, как бесконечное плато.

Алик знал, что собственно, сами марсианские моря, из окна, к сожалению, не видны — они находились слишком далеко внизу. Скрытые ширмой плоского, бледного неба. А еще Алик знал, что статусных шлюх, которым принадлежала комната, это волнует в исчезающе малой степени.

Им просто нравилось название. И всё.

В остальном, что не касается отсутствующего моря, открывающийся из окна вид был неплох — сложенные из массивных выветрившихся камней стены кальдеры расступались, открывая вид на сам кратер.

Сейчас, правда, этот вид был испорчен широким мазком затвердевшей металлической пены, распыленной над окруженной трещинами большой дырой в прочном как алмаз армированном стекле. Распылившие пену роботы, сейчас висели над запечатанным отверстием, готовые запенить вновь

Большая часть мебели отсутствовала, вылетев в дыру в тот небольшой промежуток времени, пока она не была запечатана. Не успевшая улететь мебель сейчас лежала под окном, перемолотая в мусор.

Опасливо косясь на пенную пробку Алик подошел к окну и посмотрел вниз. В пятидесяти метрах внизу, на ржавых песках лежало множество черепков, бывших совсем недавно бесценными вазами эпохи Мин.

И одно тело.

Сморщившись на всю доступную его отвердевшей плоти величину, Алик попытался представить себе детали убийства. Случившееся сильно отличалось от привычных ему стандартов — на Земле, падение с высоты пятидесяти метров — то всё, что нужно было сделать — собрать совочком ошметки и затереть лужу. Удар расколол бы каждую кость, заставив кожу лопнуть, забрызгав ошметками плоти и дерьма по стенам.

На Земле — не на Марсе. С его-то гравитацией, равной одной трети земного стандарта, удар был слабее. Сравнимый с ударом машиной или качественным избиением в баре субботним вечером. Неприятным, болезненным, но и близко не смертельным. Оставляющим человека в сознании — и мучительной агонии.

Давление воздуха у вершины составляло всего семьдесят паскалей — практически полный вакуум,вытягивающей воздух из его легких и заставляющий капилляры разрываться, превращая выдох в фонтан крови и легочной ткани. Моментально застывающей, в минус пятьдесят пять градусов по Цельсию, как и остальное тело жертвы.