Почему-то в сознании появлялась мать. Она сидела в саду и шила, покачивая люльку с Авелем. Она была такой счастливой.

− Мама, − прошептал Каин, но когда шагнул к ней, понял, что приподнятый над землей крест падает.

Каин только выдохнул и зажмурился, понимая, что спектакль сорвется в последнем акте в тот самый миг, когда он разобьется о твердую породу утеса.

Но удара не было.

Приоткрыв глаза, Каин с ужасом заметил, что крест завис в воздухе.

Вокруг стояла такая тишина, что свое собственное дыхание с чуть заметным хрипом Каин слышал лучше, чем что бы то ни было еще.

− Нечистый! - взвизгнул кто-то.

− Поставьте его уже! - скомандовал кто-то, и стражники засуетились.

«Люцифер?» - подумал Каин, но, найдя взглядом падшего, заметил в его глазах такой же ужас.

Понимая, что это не зеленоглазый, Каин испуганно изучал толпу взглядом, но никого не находил.

Выдох.

Надо успокоиться и просто доиграть в эту игру.

Первым закричал один из разбойников. Он голосил что-то о нечисти, о злобе людской, о том, что они изверги и чудовища. Второй был все же тише, хотя тоже успел покричать невнятно.

Эти крики действовали на Каина изнуряюще, но он не открывал глаза, а когда крики стихли, и вовсе погрузился в подобие дремы.

Ему виделись серые глаза. Улыбка.

Ребенок, радостно обнимающий медную ложку.

Ему самому хотелось улыбнуться, но сил не было.

− Ты там еще живой? - воскликнул кто-то снизу.

Каин открыл глаза.

Тени падали иначе, а значит прошло несколько часов, но толпа все еще была на прежнем месте.