— А что я должен был сделать? — огрызнулся Кафур. — Вы не были со мной в тех горах и не видели ее. Разъяренная олуди хуже злой колдуньи. Ее нельзя там оставлять, так мы никогда не успокоим иантийцев.

— Подумаешь, женщина! — хохотнул Гарли. — Она хоть красивая?

— Не знаю, не обратил внимания. Но злая и очень опасная. Это не женщина! Увидишь ее, поймешь…

Со времен осады Камалонда им не приходилось выступать в одном походе втроем. Алекос дал им сотню отборных шедизцев из тех, что не бывали в Ианте и не боялись иантийской олуди. Нурмали по совету Кафура выбрал десяток самых отчаянных в особую группу.

— Мои люди задрожали и отступили перед нею, — сказал Кафур. — Так что лучше заранее отобрать тех, которые не боятся ни смерти, ни греха.

И вот снова дорога стелется под копытами их коней. Перейден мост, и отряд повернул на юг. Кафур за время правления в Ианте успел отяжелеть и с завистью посматривал на встречные экипажи. Но он сам настоял, чтобы экспедиция была организована в старых традициях — никаких послаблений ни солдатам, ни офицерам. Нурмали и Гарли первое время посмеивались над ним, однако чем ближе подходили к Дафару, тем становились серьезнее.

Многие населенные пункты вдоль дороги так и не были восстановлены: провожали их черными провалами окон, покосившимися заборами. И все же весна пришла и сюда, увила зеленью старые каменные стены, оживила фруктовые деревья. Местные жители не обращали на посланников царя Алекоса внимания. Они привыкли, что по дорогам ежедневно перемещаются то военные патрули, то целые полки, переводимые из одного гарнизона в другой. Площадки для отдыха войск содержались в полном порядке, как и при Фарадах, и по-прежнему многочисленны были трактиры и постоялые дворы у дорог, так что начальникам похода не пришлось ночевать в открытом поле.

Пришел день, когда дорога привела их к Дафару. Знатных иантийцев здесь не осталось — полегли в памятной битве или ушли на запад. Но город был все таким же шумным и пыльным, все так же спешили на рынок крестьяне, работали мастерские, а сбежавшие с уроков школьники играли на узких улицах. Губернатор Корсали, тот самый, что был когда-то послом Шедиза в Киаре, встретил командиров у городских ворот и проводил к своему дому. Жена его была иантийка, из тех женщин, кому интересы мужа дороже чаяний своего народа. Она радушно приняла гостей, накрыла стол и распорядилась насчет бани.

— Какие вести с гор? — спросил Нурмали, когда хлопоты были окончены и все расположились за ранним ужином на крыше.

Корсали поставил на стол еще один кувшин с пивом.