— Ничего нового. Фермеры с предгорий рассказывают сказки, будто бы царица по ночам спускается с гор и скитается, зовя мужа. Но это уже народный фольклор, который к реальности не имеет никакого отношения. После того случая с охотниками-шедизцами, две недели назад, ничего больше не происходило.

— Скажи про коня, — вполголоса напомнила супруга.

— Ах, да! Ланселот! Его украли!

— Кого? — не понял Нурмали.

— Конь царицы, Ланселот, — пояснил губернатор. — Господин Кафур любезно подарил мне его…

— Это ты оказал мне любезность, забрав дикую зверюгу, — проворчал тот. — Сколько людей он покалечил за эти полгода?

— Покалечил, — согласился Корсали. — Так вот еще вчера вечером он стоял в конюшне, а утром его денник оказался пуст.

Гарли оживился, переглянулся с остальными.

— И часто случается конокрадство в твоем доме, господин губернатор?

— Ни мой распорядитель, ни конюший не понимают, как это вышло. Конюхи дежурили там всю ночь, как обычно, и никого не видели. Говорят, никто крупней мухи мимо них не проскальзывал… А коня нет!

— Ну и кому же мог понадобиться этот дикий зверь? — усмехнулся Кафур. — Кроме хозяйки с ним никто не справится! А ты говоришь, ничего не происходит! Жаль, не успел я снять тебя с должности. Ну, да посоветую моему преемнику поспешить с этим. А пока позови-ка людей, что были в конюшне.

Побледневший Корсали сделал знак распорядителю, стоявшему у дверей. Тот бегом кинулся во двор и приволок, держа за шиворот, двух иантийских парней. Они плюхнулись на колени перед важными господами, вытирая носы и оправляя рубахи. Положив на колени свой знаменитый топор, Кафур спросил:

— Кто был в конюшне ночью?

— Никого не было, господин. Никого!

— Куда же делся конь?

Мальчишки переглянулись, пожали плечами.

— Мы к нему и не заглядывали. Он не такой, как другие лошади, никогда морду не протянет, сахара из рук не возьмет. Дикий совсем, только кусается да все старается разнести денник. Только поздно утром и заметили, что его нету.

— А вчера днем, вечером не терся ли кто чужой около коней?

— Да как же, господин, кто ж чужого пустит? У нас тут строго!

Кафур махнул рукой, отпуская их. Повернулся к товарищам.