— Пожалуй, я слишком требователен. Пройдя через все это, мне теперь кажется, что это было легко и быстро, но на самом деле не так, — задумчиво произнес он. — Ты действовала по-женски неспеша и осмотрительно, тогда как я рвался в бой, то и дело расшибая лоб. Что ж, все правильно. Я никому не был ничем обязан, а на тебе с самого начала лежала большая ответственность. Тут еще и любовь, и простое человеческое счастье… Да, не стоит тебя судить. Ты все делала правильно. Могу лишь пожалеть, что не появился тут позже, не дал тебе времени…

Она снизу вверх посмотрела на его тяжелый подбородок, на глаза, устремленные в неведомые дали.

— А как ты попал сюда? Так же как я, через туман? Где и как это случилось?

Он ответил не сразу, и голос его изменился, став глуше и тише.

— Я был тогда в замке на горе, который сам построил, один. Вокруг на сотни стадий простирались горы, и никто не мешал мне работать. Себе в помощники я похитил нескольких человек из дальнего селения, приручил их и заставил исполнять черную работу. Они считали меня богом, вроде Зевса-громовержца, — в моих опытах постоянно что-то блистало и взрывалось… Бывало, я месяцами не раскрывал рта, а рабы исполняли мои мысленные приказы. Я был счастлив тогда.

Алекос замолчал, притянул Евгению еще ближе. Она положила руку на его мерно вздымающуюся, твердую как камень грудь.

— Однажды ночью в моем окне возник свет. Свет, от которого я давно отвык, будто звезда приблизилась к замку. Я увидел в комнате их и ощутил забытый восторг, как в детстве, когда они еще были ко мне добры.

— Кто — они?

— Те, кому многие тысячелетия молятся люди, забывая и искажая их подлинный облик. Ты не видала их? Очень высокие, много выше нас, дивные… Они смотрят мудрыми глазами и молчат, а ты слышишь их голоса внутри. Они разговаривали со мной, как я со своими рабами. Они сказали, что я в своей гордыне перешел все пределы, отведенные человеку на этой земле, и покусился на тайны, которые еще надолго должны остаться недоступны его пониманию. Поэтому, сказали они, было решено, что я продолжу свое дело в другом месте. Именно так сказали, не больше, не меньше. И вызвали туман. Я провалился в тот мир, который ты называешь иным, а очнулся от холода и воя волков, посреди заснеженной степи… Я пытался согреться, но внутри не было энергии. Хотел подняться в воздух, но не смог… Не почуял даже людей, что шли ко мне целый час по открытой равнине.

В комнате долго висела тишина, тяжелая как тучи. Наконец Евгения пошевелилась, подняла голову с его груди.

— Ты оказался человеком, одиноким в незнакомом мире. Но очень скоро ты стал первым здесь. Думаешь, они этого от тебя хотели?