Он сомкнул пальцы в замок на коленях, и Эралайн подметила, что на них не было ни мозолей, ни шрамов, ни ран, кроме одного… Неженка.

— Извиниться за то, что опоздал на пару часов. — Он заглянул девушке в глаза. — Если бы я успел… она бы ничего с тобой не сделала.

— Ты опоздал на шесть лет. — Прошипела Эралайн.

Ей не хотелось вспоминать, но Кайрин вынуждал. Вынуждал своим приездом и тем, что следил за ней. Если бы Эралайн могла, она бы стерла их головы эти воспоминания, распотрошив собственный мозг, чтобы они не мучили ее, в самый ужасный момент напоминая, что жизнь может быть другой. Что в ней может быть еще что-то кроме постоянной борьбы за жизнь и крови. Что не все люди такие, как Тарварра.

— Она знает о том, что ты здесь? — Спросила девушка, не глядя на Кайрина.

Он прекрасно понял, о ком она спрашивала. Юноша поднял глаза:

— Конечно, нет.

— По-другому и быть не могло. — Сухо сказала Эралайн, еще плотнее кутаясь в покрывало. В присутствии Кайрина ее кожа стала еще сильнее покрываться мурашками. — Ты же уехал лишь потому, что боялся ее, как огня!

— Я не боялся ее. — Прошипел парень.

Взгляд Эралайн метнулся к его правой руке. Пальцы все еще были сцеплены в замок, но все же отчетливо виднелся главный и единственный изъян, что был у Кайрина. И получил он его по вине Эралайн.

— Часто болит? — Спросила девушка, ругая себя за то, что решила сменить тему и проявила сострадание.

Кайрин расцепил пальцы и уставился на правую руку, где большой палец был покрыт грубыми шрамами, единственный из всех. В остальных местах кожа казалась тонкой и гладкой, пальцы длинными, тонкими и аккуратными. А этот… словно принадлежал другому человеку.

Эралайн никогда не забудет, как едва сдерживалась, чтобы ее не вырвало, когда старая лекарша сшивала этот палец по кускам. В ее голове до сих пор доносились крики Кайрина, когда Тарварра вырвала ему ноготь, а потом вырезала из него куски кожи, вырывая их вместе с плотью.

И это она сделала из-за того, что Эралайн не рассказала ей о маленькой девчушке-воровке из близлежащей деревни, что незаметно таскала еду Многоликих. Тарварра уже тогда знала, что наказывать нужно не саму Эралайн, а того, кем она дорожит. Так Кайрин стал для Тарварры игрушкой.

— Только плохо гнется. — Кайрин пошевелил пальцем.

Эралайн ни за что бы не стала извиняться снова, она и так сделала это много раз. Поэтому девушка молчала, а Кайрин… то ли он не находил слов, то ли просто не хотел ничего говорить.

— Ты выдержала двадцать семь ударов, — Наконец-то сказал он, — я бы не смог.

— Ты этого не знаешь. — Ответила Эралайн, запоздало осознав, что сделала ему комплимент. Она поспешила исправиться и отыскала весь яд, что у нее еще остался: — Ты изменился. Папочка плохо кормит?