Прояснившееся сознание девушки всё сильнее терзало её изнутри. Лишив рассудок всякого покоя, все эмоции схлестнулись в ожесточённой битве. Тяжёлый молот ненависти неустанно карал всех без разбору. В первую очередь чернейшее презрение настигало её саму: за попадание в плен, за содеянное в Басторге, за неистовую волю к жизни. Её клетка стала началом долгой вереницы страданий. Возможно, нужно было найти в себе силы одолеть дурман и с честью принять смерть, но «Лотос счастья» слишком крепко сжимал когти на разуме воительницы. Невинные жертвы… Эрминия без капли сострадания обезглавливала молящих о пощаде врагов, но среди них никогда не было ни в чём не повинных мирных жителей… Она ненавидела всё: «Апофеоз», изначально сбивший её с пути, судьбу, не желавшую забирать изувеченную душу в редкие моменты слабости, и незаслуженно благоволившую ей удачу. С другой стороны, девушку пронизывало копьё жалости: к убитым и покалеченным ею горожанам, к разделявшему её боль Рэксволду, и, наконец, к себе, впервые за долгие годы абсолютно потерянной и обездоленной. Последние частицы спокойствия уносила безмолвная стрела непонимания. Почему это всё случилось именно с ней? Как с таким грузом на душе смотреть в будущее? И вообще, имеет ли она право после всего произошедшего жить, любить и радоваться или же уже давно должна лежать в безымянной могиле?

Поток мыслей застыл в горле угнетающим, колючим комом, и размышления Эрминии прервали тихие звуки. Она не сразу поняла, что это её собственные всхлипы. Первый и последний раз она их слышала в далёком детстве, когда хмурый отец выдернул стрелу вражеского клана из её бедра. Тогда отцовская затрещина очень быстро привела её в чувство, напомнив, что слабость на севере равносильна смерти. Как же сейчас ей не хватало его тяжёлой руки… Воительница печально вздохнула и, к своему ужасу, ощутила витавший в воздухе запах эля. Лёгкое дуновение, едва заметно коснувшееся шеи, заставило девушку сжать кулаки. Рэксволд стоял прямо у неё за спиной, и Эрминия затруднялась сказать, как давно ассасин мог бесшумно находиться в комнате. Думы унесли её далеко от реальности, позволив застать врасплох. Боясь обернуться, она устремила взор к солнцу и попыталась незаметно смахнуть слёзы. Рэксволд осторожно опустил руки воительницы, заключил её в объятия и тихо шепнул на ухо:

– Не сдерживайся. Здесь только ты и я. Две половинки единой души.

Вопреки своим желаниям, Эрминия почувствовала стекающие по лицу солёные капли. Она боролась с собой и до последнего пыталась отвлечься, но слёзы градом катились по её щекам. Тогда не знавшая плача девушка резко развернулась, уткнулась в крепкое плечо и первый раз в жизни горько разрыдалась.