– Сегодня. В полночь?

Елена поморщилась.

– Упертая… сбежать хочу.

– Для чего?

– Любовник он хороший, но и только. Ни имения, ни имени. Третий сын четвертого помощника, как говорится. Глеб не одобрит. Он, если и решит замуж выдать, то найдет кого-то поприличней. А мне плевать. У меня деньги есть. И я не хочу поприличней, я хочу, чтобы мужик был нормальный, а не раз в месяц потому, что мама внуков хочет, – прозвучало это зло, но вновь же злость показалась наигранной. – И да… я сбегу. Успокойся. Тебе же легче будет. Ты же понимаешь, что вдвоем под одной крышей мы не уживемся. Поэтому просто не мешай…

– А школа…

– Что? А… пусть будет пока. В конце концов, из моего братца директор, как из тебя балерина… поиграет и успокоится.

Елена примерила маску и вытянула губки.

– Что ж… пожалуй, не буду вам мешать. Оно ведь так и надо жить, чтобы другим не мешать. Давай не будем мешать хотя бы друг другу?

Она поцеловала воздух.

И… возможно, Анне стоило ее удержать. А потом что? Найти Глеба? Нажаловаться… глупо как-то, по-детски. Да и… на что жаловаться?

Непристойное поведение?

Или на ложь?

Он огорчится. Люди как правило огорчаются, когда им лгут. Но и тем, кто лжецов раскрывает, не рады… и… Елена ушла.

Вот она была, и вот ее нет. Вернется домой? Притвориться, будто бы вовсе не отлучалась? А на все обвинения будет отвечать кроткими вздохами и укоризной во взгляде.

А может…

Может, и лучше, если ее не станет?

Сбежит? Пускай себе. Это личное ее дело, и не Анне в него лезть. Мужчина неподходящий? Кому? Да и… Анне ли говорить о подходящих мужчинах.

Опасно?

Елена далеко не тот хрупкий беззащитный цветок, каким Глеб ее представляет. Вот только… молчание – тоже ложь.