– В таких случаях лучше, если все будут под присмотром. Во-первых, ваши… воспитанники достаточно активны, чтобы в итоге оказаться вовсе не там, где их оставили. Во-вторых, в случае прорыва уходить придется быстро. И не факт, что у вас будет время искать их по подвалам.

Звучало резонно.

– В-третьих, в вашем присутствии вести они станут себя куда как спокойней…

Вот в этом Глеб сомневался.

Он обвел взглядом людей, которые собрались в доме. Случайные, если подумать. Вот стоит, почти неразличимая во тьме Мария. И кастрюлю взяла. От кастрюли пахло мясом, и запах этот несколько не вязался с ситуацией. А в животе заурчала.

Шурочка сидела рядом с мамой.

Нет, не жалась к ней. Темные ведьмы не знают страха, да и вовсе пора бы от маминой юбки оторваться, а вот посидеть… рядом… это ведь можно, верно?

По другую сторону, прижимая к груди стопку железных мисок, стояла та девочка, которую Васин привел. Как ее зовут-то? Ладно, Глеб потом спросит. Она выглядела по-настоящему испуганной, но не плакала, только смотрела на Васина, и во взгляде этом читалась бесконечная вера в человека.

Пусть не то, что не Мастера, но даже не мага. И близко не мага.

Присутствие графа Калевого вовсе удивляло.

– А вы…

– Как-то… – он развел руками, – заговорились, и возвращаться было поздно.

– А бал?

– Да я… решил, что и без меня хватит. Что мне там делать-то? С Его высочеством мы переговорили, со школой вопрос казался решенным. Завтра уезжать, все ж дела требуют. Вот я и подумал, что не сильно стесню, если вдруг…

Не стеснит.

Только граф не боец. Нет, когда-то он служил, но при штабе, который оставил без всякого сожаления, ибо был несказанно далек от дел военных, предпочтя стезю мирную.

У него и орден имелся, из тех, которые раздают штабным.

– Все же шли бы вы в дом, – Глеб, вспомнив, что держит Елену, скинул ее в траву. – И за ней… приглядите.

– Дура, – сплюнула Мария. – Чего не хватало?

Почему-то и это не удивило.