…попытка отравления?

Помилуйте… она всего-то надеялась сбежать. Знала, что брат не одобрит ее выбор…

Всхлип.

И кружевной платок.

…а ей так хотелось семью. Нормальную. Чтобы дом и дети… счастье женщины в детях… и вот оказывается… Димочка передал ей снотворное.

Она убеждена была, что именно снотворное…

Таржицкая держалась куда как хуже. Она побледнела, осунулась. И постоянно мяла в руках платок, глядя исключительно на него.

Отвечала невпопад.

И выглядела жалкою. А еще виноватой.

…были и другие. Хмурый купец, искренне недоумевавший, как вышло так, что он, человек многоуважаемый, вдруг оказался на скамье подсудимых. Он шевелил густыми бровями, оттопыривал губы и кривился, кривился…

Нет, он не желал доводить дело до смертоубийства.

Он лично вот вовсе никого не убивал. И свидетели есть, что проклятой той ночью он чаевничать изволил в компании супруги и собственной троюродной сестрицы, которая в доме приживалкою обреталась. А что уж там приказчики говорили…

…нанимал?

Нанимал, как есть нанимал… попугать думал и только. А как уж оно пошло… наемники говорят? Они, чтоб срок скостить, и не такое выдумают…

…худощавый нервный господин неопределенного рода занятий морщится. Он тоже не испытывает ни чувства вины, ни раскаяния.

Подстрекал к бунту?

Разве ж возможно. Он лишь говорил с людьми о делах нынешних, а что там эти самые люди придумали, так он не отвечает за чужие выдумки.

Сам он вилы в руки не брал.

И вовсе отбыл из города. А разговоры… разве ж можно за разговоры сажать-то?

Молчаливый мастеровой, глядевший исподлобья, упрямо, будто не желавший признавать, что был неправ. Он потерял подмастерье, мальчишку пятнадцати лет, и смерть эта заставляла его лишь сильней стискивать кулаки, потому как виноваты в ней были маги.