– Что... что вы делаете? – чуть дрогнувшим голосом произнесла Мелэйна, дотронувшись до медальона.

– То, что должно, – прохрипел мужчина, делая шаг в их сторону. – Освобождаю еще одну невинную душу от грехов сего мира, дабы она переродилась в новое тело. Чистое, свежее, незапачканное...

Этьен вдруг почувствовал, как на макушку ему упала капля, а затем вторая; дотронувшись до волос, он растер меж пальцами алое пятно и поднял голову. Поначалу он увидал лишь бесформенную кучу, лежавшую на толстых сетях, подвешенных к потолку, но потом, разглядев, что на самом деле представляет собой эта груда, не сдержал громкого крика, отозвавшегося гулким эхом.

Глава 23

Глава 23

Эти строки – вероятно последние мои слова. Я ошибался и боги, как же я ошибался… Я боюсь, что навлек погибель не только на себя – хоть сердце мое до сих пор стучит, я не сомневаюсь, что скоро меня поглотит бездна – но и на всех, кто меня окружает, тех, кого я считал своими друзьями. Сей час, когда я судорожно выписываю это признание на пергаменте, один из немногих моментов моего просветления; тот краткий миг, когда я снова принадлежу сам себе, а не ЕМУ.

Его голос… боги, если еще недавно я слышал лишь вкрадчивый шепот, дуновение ветерка, щекочущее ухо, то теперь ОН кричит у меня в голове, перекрывая даже мои мысли и доставляя неимоверную боль.

Сны же мои стали настолько яркие и глубокие, что я едва могу различить, где кончается кошмар и начинается явь; я то вновь и вновь вижу гибель народа (неразборчиво) … или же погружаюсь на морское дно, в окружении этих мерзких пучеглазых тварей, которые говорят мне (неразборчиво) … заснув в одном месте, я могу просунуться в совершенно другом; обычно – стоя на коленях перед НИМ.

(неразборчиво) … или же выбросить это проклятое зеркало в озеро; но в решительности застыв перед ним, я вдруг увидел мое собственное отражение, которое достало из-за пояса нож и, не скрывая широкой ухмылки, перерезало себе горло от уха до уха.

Крик застрял у меня в груди, и я бросился прочь; а в спину мне еще долго доносился громкий хохот, разносящийся гулким эхом по пыльным коридорам, который, судя по всему, никто кроме меня не слышал, ибо первый же встречный, в коего я вцепился мертвой хваткой, вопрошая, когда же ОН умолкнет, лишь испуганно хлопал глазами, да пытался высвободиться, что-то тихо бормоча.

(неразборчиво) … не знаю, сошел ли я с ума или же и впрямь вижу и слышу все это, но знаю одно – жизнь свою я окончу здесь, в этом замке. Я надеюсь лишь на то, что дневник сей послужит предостережением и уроком. Я, Мартин Отес, старший наследник своего рода прошу, нет, умоляю того, кто прочтет эти строки, уничтожить (неразборчиво). И напоследок – быть может, это сможет помочь храбрецу, который решится выполнить мою просьбу. Ни в коем случае – никогда! – не начинай разговари… о нет, нет, нет, нет, НЕТ! Я ОПЯТЬ СЛЫШУ ЕГО ГОЛОС!