– Извините?..

– Кто вы? – отозвался необычно зычный и глубокий бас.

– Я и мои друзья – простые путники, – ответила девушка, а когда Стефан ударил себя по лбу ладонью, лишь пожала плечами. – Не могли бы вы пустить нас переночевать? Клянусь, что...

– Убирайтесь.

– Но мы...

– Прочь!

С другой стороны снова раздался свистящий кашель и тихое бухтение, которое тут же начало удаляться. «Да я сейчас перелезу и зад ему надеру...», – от возмущения Стефан едва не захлебнулся, но покуда он не успел претворить свой план в жизнь, попытку достучаться – в прямо и переносном смысле этого слова – до незнакомца предпринял Этьен.

– Пожалуйста, помогите! Вы же монах? Меня зовут Этьен, я учился в монастыре имени Амарэйнт Молчащей. Мелэйна – ну, девушка, с которой вы говорили – Посвященная, а Стефан и Джейми – порядочные и добрые господа. Приютите нас на время, мы не доставим вам неудобств. Пожалуйста...

О чудо! Через время у двери вновь заскреблись и вскоре тот же голос спросил:

– С вами дитя? Что же вы не сказали сразу! Юные души безвинны и чисты... Нельзя дать им запачкаться!

Признаться, его последние слова показались Этьену немного странными, да и Стефан ткнул Джейми локтем и покрутил пальцем у виска, но мальчик прекрасно знал, что и среди святого люда полным полно чудаков. Взять хотя бы духовника Жермена – тот не выходил из комнаты, не постучав пред тем по косяку семь раз правой рукой и восемь левой, пускай и гори все вокруг пламенем. Послышался удар засова, тяжелый скрежет и вот пред ними и впрямь показался монах – невысокий кряжистый мужчина в латанной-перелатанной рясе, с обритыми висками и вихром каштановых волос на затылке; лет же ему было явно не меньше пятидесяти – лицо его уже вовсю покрывали морщины, под глазами висели тяжелые набухшие мешки, а легкая щетина торчала белыми колючками. Внимательно оглядев всех четверых, он остановил свой взгляд на Этьене, и вдруг задал ему неожиданный вопрос:

– Ты сирота, дитя мое?

– Д-да, господин,– ответил тот и поклонился. – Но откуда вы...

– Брат Гейн, – перебил его мужчина и отошел чуть в сторону, освобождая им путь. – Ну же, проходите в мою скромную обитель, вы поспели как раз к ужину.

Едва они ступили во двор – который оказался весьма просторным, хоть и довольно неухоженным – как монах вновь запер ворота на засов, а после снял с изгороди возле заброшенного курятника тусклую лампу и жестом позвал их за собой. Очутившись в монастырских коридорах, Этьен невольно ощутил себя так, словно оказался дома – все те же низкие своды и фрески божественных сюжетов на стенах, хоть и изрядно потрескавшиеся, истрепавшиеся пыльные гобелены и узкие кельи... Погрузившись в воспоминания, он только сейчас заметил, что всю дорогу Гейн что-то бормочет себе под нос. Прислушавшись, Этьен смог выхватить только несколько слов: «Сиротки... такие чистые... о боже, властитель, смилуйся...». Поймав взгляд Этьена, Стефан ткнул пальцем в спину монаха, высунул язык, скосил глаза к носу и вновь покрутил пальцем у виска; Мелэйна же неодобрительно покачала головой и произнесла: