— только те лодьи стояли, на которых прибыли в Белый Дол люди Ярдара Медного. Где пристали к берегу струги княжича Любора и пристали ли — неведомо. А вся схватка, которая ясно слышалась нескончаемым гомоном голосов, словно твердь где-то впереди сотрясалась, отхлынула к стенам острога, а то и вовсе вся сосредоточилась там.

Малый стан князя и впрямь был разбит чуть вдалеке, недалеко от полосы ельника на пологом холме. Торчал светлым пятном шатра — и там люди ходили, как муравьи, издалека. Рарог с соратниками туда поспешили — и видно сразу, что уж нет там князя, остались только для небольшого дозора отроки да дружинников меньше десятка.

— Недавно отряд княжеский к острогу отправился, — с подозрением оглядывая подоспевших ватажников, рассказал один из гридей. — Нелегко пришлось. Князь вмешаться решил.

— И что ж там теперь? — не ожидая услышать ответ, больше сам себя спросил Рарог.

И назад повернул, чтобы остальных своих ватажников встретить. Не мог он теперь уйти просто так, не сделав больше ничего. Не будет покоя, не будет хорошей жизни, хоть и может он Грозу забрать да сбежать далеко — никто не найдет. Только вот другой путь он перед собой видел. Хватит уж бегать.

Вскоре соединился он со своей дружиной — которую не хуже княжеской видел. Ватажники прошли до самой Белодоли — пустой, обгоревшей: жгли, вестимо. Не свои — а варяги, которые прошли здесь раньше. И оказалось, что бой еще идет в полную силу. Еще рассыпано войско князя, смешанное с Долесским и варяжьим — у подножия вала. Удалось-таки выманить князю засевших в стенах людей Ярдара вниз. Хитростью какой или силой — неведомо. Но сейчас и не понять, кажется, кто верх одерживает.

И незаметно так случилось, что ватага Рарога в схватку эту ввязалась сходу, по одному только взмаху руки предводителя и звуку рога, в который со всей силы дунул Волох. Никто не воспротивился, никто не отступил. Все раззадорились мгновенно, как один большой зверь, почуявший запах крови. Они наступили от подножия яра, на котором стоял острог — откуда никто их не ждал. Все стремились скорее занять Белый Дол, что зиял сейчас порушенным и сызнова обгоревшим провалом в стене. Там, где когда-то были ворота.

Рарог давно так не бился — чтобы пот в глаза лил, чтобы рука с мечом, который он редко когда доставал из ларя, словно сама ходила. Непривычной тяжестью висел на предплечье щит: обычно он нужен был только для того, чтобы на борт повесить для защиты. А тут только и успевай прикрываться. Ватажники держались рядом, медленно продвигаясь к острогу. Мост через ров весь был забит сражающимися. И Рарог знал, что не доберется до Любора, хоть и хотел очень: воздать за то, что он Грозу в полоне держал и неведомо еще, что там с ней было. Осталась эта обида в душе — и утолить ее можно было только схватившись с княжичем.