Заколотились первые стрелы в борта. Пригнули головы ватажники. Рарог оклониться успел, неведомо каким чутьем понял, что летит прямо в него заостренное железом древко. Шеркнуло только едва по волосам. Срезало, кажется, даже прядь — да оно все равно.

Остался позади горящий струг, преградив на время дорогу остальным. Да скоро его развернет снова так, что пройти можно будет, а пока надо бы надавить. Да только другая лодья встретила Рарога и Делебора приготовленными стрелами. Орали воины, разозленные дерзким нападением. Ветер ударил в расправленный парус: Волох верно предсказал. Струг метнулся вперед под дождем стрел. Ватажники тоже горланили вовсю, обстреливая противника. Да разошлись слишком быстро. Ни на первом, ни на втором струге не оказалось княжича: Рарог зрил за тем внимательно. Сам он тоже отпускал порой кормило, чтобы за лук взяться. Да скоро приходилось возвращаться, чтобы ход лодьи выровнять.

Показались уже русинские рожи впереди. Озверелые — они, кажется, собирались напавшим на борт прыгать. Да так и было бы, успей зацепить крюками, что взметнулись с их стороны, да попадали в воду, потому как Рарог успел увести лодью чуть в сторону. Полетели теперь и копья, легкие сулицы. Кого-то ранило. Потянулся запах крови, носимый ветром. Ватажники и вовсе взъярились. Похватались за соломенные комки — и следующему стругу вновь досталось огня. За ним успел скрыться еще один — и как ни пытался сквозь разогретое марево Рарог рассмотреть, кто на нем — не мог. И тут вышел навстречу — со стороны противоположного берега, струг Волоха, а за ним второй. Там уж он перехватил спешно уходящую лодью. Застучали стрелы, зазвенели оковкой щедро утыканные щиты. Пахло гарью, тянулся дым над водой, скрадывая борта кораблей. На неприятельских лодьях снова налегли на весла, рискуя быть перебитыми стрелами. Да скорее пройти нежданную препону им показалось надежнее, чем завязнуть в схватке.

Движение лодий замедлилось ненадолго из-за горящих впереди. Но река расчистила помалу путь — и они, пройдя мимо ватаги Рарога утыканными стрелами, с ранеными на бортах, ушли дальше по протоке.

Да и своих зацепило немало, как принялись Люборычи и русины отбиваться. Кого копьем, пущенным с варяжских лодий, кого — стрелами. Нашлись и убитые — да все как-то больше посекло не сильно: перевязать, а через пару дней снова можно оружием владеть, как ни в чем не бывало.

Пришлось сойти на берег: тех, кого ни Перун, ни Велес не уберегли, упокоить, чтобы не вздумали живых тревожить. Не выдержали положенных дней: некогда, да хоть себе передышку дали небольшую после недолгой, но напряженной схватки. С каждого струга сняли мертвых и, разложив на пологом берегу крады, вознесли их души вместе с дымом к самому Ирию. Перейдут через Калиновый мост через реку Смородину и, дадут боги, будет им вечный покой.