Да где ж его отыщешь в таком-то месиве? Под ноги то и дело попадались чужие тела. Выедало глаза от копоти еще шаящей стены и запаха крови, пота да пыльной, истоптанной земли. Рарог не считал противников. Он пробивал себе путь вперед так, словно его в остроге ждала Гроза. Он шарил взглядом, высматривая неведомо что. Пытаясь нутром самим почуять, где искать Любора. А он тут был — слишком яростным было сопротивление тех, кто захватил Белый Дол. И видно — давили с другой стороны княжеское войско те, кто прибыл чуть позже начала сечи. И впрямь нелегко им пришлось, раз сам Владивой себя не пожалел и в схватку кинулся. Ему много что терять придется, если верх не одержит.

Рарог развернулся, когда почуял, что ему метят в бок. Выставил руку с мечом — и встретил другой — с лязгом и скрежетом. Не сразу узнал, кто перед ним, до того чумазым было лицо противника. Да в другой миг все же рассмотрел лучше. И подивился всевидящему взору богов. Твердой руке Макоши, что направила ему навстречу того, кого он сам искал. Видно, слишком сильно было его стремление главного своего противника отыскать. Сам княжич Любор на него налетел.

Он сразу узнал Рарога — хоть тот и был уже заляпан в чужой крови не меньше него. Светлые глаза княжича, особенно яркие на вымазанном бурой пылью лице вдруг потемнели. Малая заминка — и он кинулся вперед — Рарог качнулся в сторону, налетел на кого-то плечом — и меч Любора соскользнул по укрытому кольчугой плечу. Едва задел, а все равно болью отдалось до самой шеи. Рарог чуть обошел его, заходя сбоку. Княжич резво повернулся. И снова за спиной кто-то не дал толком сдвинуться с места. Сцепились едва не в обнимку, осыпая друг друга короткими резкими ударами. Любор уже почти с ног валился, но сражался все еще яростно, бил сильно и точно — достал Рарога по боку и еще раз в плечо, слабо зацепил лезвием шею — кровь горячей полосой выступила. Уж какая мразь подлая, а воинской выучки его не отменишь: хорошо князь сына своего учил, хорошо воеводы натаскивали.

Но и Рарог успел княжича пощупать мечом. Ударил еще почти целым щитом наотмашь, отбросил от себя и даже повалил наземь. Да Любор встал быстро. Запыхтел разгневанно. Молча кинулся вновь, словно целью своей взял его непременно навсегда в землю уложить — чтобы затоптали, смешали с грязью кровавой.

Не видели они, куда двигались, ни слова друг другу не сказали: дыхание берегли. Но ясная жгучая ненависть виделась на лице противника: свежа была еще их прошлая встреча, не совсем еще остыли доски сгоревшего струга и бревна крад — и оттого Рарогу доставалось крепко.