— А Владивой где? — Гроза заозиралась, надеясь, что он тоже выбрался.

— Внутри, — озадаченно уронил Рарог, хмурясь. — Его дверью…

Гроза вскочила на ноги, вглядываясь в полыхающую глубину дверного проема. Может, выйдет сейчас? Не так уж сильно его ударило.

— Измир… Что же делать. Нельзя, чтобы сгорел…

— Он тебя сжечь хотел, Лиса! — Рарог тряхнул ее, схватив за плечи. Вразумить пытаясь.

Да разве же можно оставить живого человека сейчас в огне? Она двинулась было к сенкику, еще надеясь, что Владивоя можно вытащить. Уже слышались голоса взбудораженные вдалеке. Люди бежали сюда, привлеченные дымом. Может, там были и кмети. Да только где же они? Слишком долго!

Рарог оттолкнул Грозу от себя и сорвался с места. Кажется, всего в несколько шагов добежал до сенника и скрылся внутри. Словно пасть огненная за ним захлопнулась. Гроза вскрикнула, как поняла, что он сделал. Что своими руками она словно бы толкнула его в огонь. Огляделась в поисках хоть какой-то воды, к которой можно было бы обратиться за помощью, да рядом даже лужи никакой не было: такая сушь стояла какой день.

Все больше ощущая нарастающий жар, Гроза медленно пошла к горящему сеннику. Сердце отсчитывало мгновения гулкими ударами. Было горячо дышать и тяжело идти. Глаза снова начали слезиться. А с тропинки вывалились к клети весечане и гриди: их сразу было видно среди других.

— Где князь? — гаркнул один, выступая вперед и шаря почти безумным взглядом вокруг.

Ответить Гроза не успела — невыносимая дурнота снова заволокла нутро. Она прижала ладонь к животу под ребрами и начала оседать обратно в траву. Кто-то подскочил — поддержать. Она отмахнулась было, чувствуя, что как будто умирает в этот самый миг.

Пламя словно бы распахнулось — и между жадных всполохов проскочила вдруг огромная фигура, слепленная из двух. Рарог, таща бесчувственного Владивоя на плече, вывалился наружу, кашляя и полуслепо вертя головой.

Много не прошел — рухнул, роняя тяжелую, но, кажется, спасенную ношу. Рукав его рубахи обгорел, но кожа не выглядела обожженной. Только волосы слегка подпалило. А вот Владивой выглядел гораздо хуже. Вся его правая рука была покрыта копотью, что только делала страшнее на вид огромный ожог. Рубаха прогорела и на спине: видно, загорелась дверь, которой его придавило. Гроза высвободилась из чьих-то заботливых объятий и едва не на четвереньках подползла к мужчинам, страшась рассматривать князя лучше. Страшась понять, что он уже мертв.

— Дышит, — бросил Рарог, косясь на него. — Это первый и последний раз, когда я его спасаю, Лиса.