Хорас вернулся в магазин и осмотрелся ещё раз. Провёл рукой под прилавком, заглянул в щель под кассовым аппаратом. Ничего — одна лишь пыль. Взгляд упал на два массивных холодильных шкафа. В первом оказались коробки с пирожными. «Ещё день простоя, и Шефу придётся их выкинуть», — подумал судья, дёргая за ручки второго шкафа. В следующий миг сердце бешено заколотилось, редкие волоски на голове Лича зашевелились. Хорас задался вопросом, не задремал ли он прямо на ногах? Врезал сухоньким кулачком по хромированной дверце и вскрикнул от вполне реальной боли. Значит, не спит, и то, что предстало его глазам тоже реально. Прозрачная крышка смазывала детали, но не общую картину. Старик моргнул и прикусил среднюю фалангу указательного пальца. Торт, обычный торт, сделанный из яиц, масла, муки, повергал, чуть ли не в благоговейный трепет. Герб клана безликих — это то, что Хорас ожидал бы увидеть в этом мире в последнюю очередь. Сомнений не было никаких: актерская маска в обрамлении дубовых веток. Но если герб просто удивлял, то надпись, проходившая по нижнему полукружию торта, пугала. Ярко-красная, не то клубничный, не то малиновый джем, выведена аккуратным почерком Энни. «Мы очень рады тебе, Крейван!»

Лич выругался и тяжело опустился на пол. Что бы это всё значило? Тут вдруг память услужливо подсунула забытый разговор с Энни. О человеке с разными глазами, о необычном заказе, который тот оставил. Тогда, ещё Шон Митчелл, любовавшийся своей девушкой и вполуха слушавший её болтовню, он не придал особого внимания рассказу Энни, отчего сейчас едва ли не рвал волосы на голове от отчаяния. Что было бы, будь Шон более внимательным к этим, таким важным сейчас словам, и выспроси тогда подробности встречи Энни со странным покупателем? Уж точно не оставил бы одну и без защиты… Но что уж теперь сокрушаться о невозвратном? Надо радоваться, что он ухватил ниточку, пускай даже ненадёжную, но позволяющую при должном тщании размотать клубок и найти убийцу девушки…

Приоткрыв дверь и убедившись, что за ним никто не следит, Хорас выбрался на улицу. Кажется, начало темнеть, хотя вряд ли было больше трех часов. В глубокой задумчивости он побрёл куда-то, ведомый не глазами, но мыслями. К реальности его вернул короткий гудок автомобильного клаксона. Припаркованная в начале квартала старенькая тёмно-зелёная «хонда» с грязными разводами на стёклах помигала фарами. Сопя и бормоча проклятья, судья втиснулся на переднее сидение. Дилан всё это время курил, глядя в боковое окно. За всё время знакомства Хорас ни разу не видел Старшего партнера с сигаретой, ну да это не было самым сильным сегодняшним потрясением. Бреннан повернулся с тяжёлой ухмылкой на осунувшемся лице: