Это легко сделать, и Эстас мог поклясться, что мстительная леди Льессир еще проявит себя и здесь. Слишком удобно для нее подстроена возможность напакостить и поиздеваться. Слишком удобно, чтобы она промолчала. Эта женщина с удовольствием покажет и леди Кэйтлин, и ему самому, насколько хрупким и недолговечным бывает благополучие. А у Эстаса даже не будет возможности оправдаться так, чтобы не нарушить клятву!

Больше всего ему хотелось даже не рассказать о хомленской истории, о семье и титуле. Больше всего Эстас тяготился пунктом о беременности и считал, о таком условии жена должна знать уже сейчас. С другой стороны, он понимал, что любой намек на денежное вознаграждение за ребенка мгновенно превратит самого Фонсо в подлеца, ухаживающего, чтобы обмануть, чтобы лаской склонить к близости и соблюсти свою выгоду. И не будет больше веры его словам, подаркам и расположению.

Это было бы особенно обидно, ведь Эстас не рисовался, не лез из кожи вон, лишь бы понравиться жене. Он искренне ею интересовался, эта девушка с каждым днем нравилась ему все больше. Он восхищался ее внутренним стержнем, силой характера, достоинством, не наигранным, а истинным благородством. Он любовался ею, ловил взгляд изумрудных глаз и понимал, что его влечет к ней.

Эстас постепенно приходил к мысли, что Ее Величество, возможно, совсем не хотела унизить опального командира. Собственное отрицание и поведение леди Льессир превратили происходящее в сущий ад, но трезвое размышление расставляло все на места.

Трудно было вообразить более достойную невесту для потомка старинного дворянского рода. Магическая клятва, даже треклятый пункт о беременности, предписывала сделать брак настоящим и тем самым не только вернуть баронету Фонсо утраченные привилегии, но и укрепить угасающее семейство Россэр.

Для него сводничество королевы было наградой, а не наказанием. С точки зрения политики и рода для виконтессы Россэр — тоже. Осталось лишь постараться, чтобы леди Кэйтлин и с точки зрения человеческих отношений считала брачный союз с Эстасом Фонсо не трехлетней ссылкой, а благом.

* * *

Новогоднее одаривание перенесли на один день из-за побега Тэйки. И то, как пояснил мне супруг, лишь для того, чтобы не наказывать никого вместе с ней. Другие имели полное право получить свои подарки. А самой Тэйке две недели запрещалось пользоваться новыми книгами и красками.

Вопреки этому ограничению девочка казалась гораздо более покладистой и спокойной, чем раньше. Причем не только внешне, но и на магическом уровне.

Это ощущалось во время завтрака, когда приезжий маг невольно перетянул на себя все внимание, а разговоры в основном велись о Ердене и о работе лекаря Дарла в крепости. Впечатление сохранялось и позже, когда астенский врачеватель проверил действие своих формул и уехал вместе с сержантом Вироном, а супруг с дочерью, господин Дарл и я собрались рядом с елкой.