Оно напоминало и цепоглотку, и всадницу Вирьенну — почти мёртвую, удерживаемую злой магией и чужой волей на грани смерти и жизни. У чудовища было человеческое лицо, не живое, но и не мёртвое, с белой кожей и почти чёрными прожилками. У него имелось тело: множество голых и почти голых костей, в основном — позвонков, кое-как скреплённых между собой. Местами в этом месиве сгнившей плоти и костей виднелись крылья, большие и маленькие.

Чудовище меньше цепоглотки раз в пять, но оно ужаснее и куда гибче. Оно обвилось вокруг Первого Некроманта, обдавая его смрадом.

— Ну… давай, — сказал он этой гадине. — Ты же чуешь, что я не простой смертный? Таких просто так не едят. Таких тащат к хозяину. А если ослушаешься — он разберёт тебя на части, а себе сделает новую… пакость. Так?

Он не ожидал ответа, но мёртвое лицо, кажется, женское, залепленное тёмными грязными волосами, вдруг зашевелило губами:

— О да. Он таких… любит. Хочет. Ему нужны… маги.

— Правильно. Как он вас называет? Своих полководцев?

Первому нестерпимо разъедало ноги, их жгло и глодало ядовитое болото, но он оставался стоять, не пытаясь уйти выше, на деревья.

— Детки, — ответила гадина хриплым и в то же время нежным голосом. — Я детка-гибкая, а Таттах — детка-вёрткая.

— Прости? А тебя как звать? — удивился Первый Некромант.

Что-то в его сердце вдруг содрогнулось. Хозяин, старший, верховный маг, некий некромант, захвативший эти земли, зовёт свои создания «детками». Почти детьми. От этого Первому стало как-то особенно гадко и нехорошо.

Детка-гибкая не ответила, она обхватила его руками и повлекла за собой, в стоячую гнилую воду, окунув до шеи. Первый Некромант не сопротивлялся, а лишь почти полностью перешёл в развоплощённое состояние, оставляя гадине лишь часть. Остов, не чувствующий боли и не нуждающийся в воздухе. Пусть детка думает, что несёт его к Хозяину. Пусть верит, что не создаёт своему повелителю проблем.

* * *

Део-Ведун пришёл в себя и понял, что девушка его даже не особо обманывала. Он действительно находился внутри огромного дерева — не столь высокого, как другие, виденные им, зато невероятной ширины. Внутри дерево полое, и в нём, как в огромном зале, помещается немало всего.

Это «всё» не слишком радовало пленника. То, что он пленник, Део осознал сразу же, как только открыл глаза. Он был скован цепями и раздет до пояса. Когда друид сумел повернуть голову на похрипывание справа, он увидел ещё одного узника. Видимо, заточённого тут уже не первый день. Это был не человек. Его голова походила на бизонью: крутой лоб, широкая переносица, широкие ноздри и далеко поставленные тёмные глаза. Рога напоминали лосиные, а торс порос редкой шерстью. Пальцы рук оканчивались когтями, а ноги — раздвоенными копытами. Шерсть у существа была буро-зелёная, и местами сквозь неё торчат засохшие травинки, побеги, листья, увядшие цветы.