— Да, помню. Бабой Ягой. По твоей юбке ползали пауки, а под ней оказались ажурные колготки, которые меня окончательно добили.

Марина хотела ответить что-то едкое, но из открытого рта не вылетело и звука. Она вдруг вспомнила слова Радвана, сказанные в пустой светлой зале с фортепиано и массивной люстрой. Слова о женской хитрости. Дагмар действительно зверь. Совершенно дикий и необузданный. Но как было бы замечательно приручить этого зверя.

— Да-а-а… все верно. У каждой Бабы Яги свое колдовство. — Марина попыталась соблазнительно улыбнуться. Опыта флирта у нее было так мало, что… да его не было вообще! Оставалось только надеяться, что она не выглядела глупо. — Я подумала, что могла бы жить в таком лесу. Если бы была Бабой Ягой. Возможно, тут где-то даже растет волшебный клен с теми листочками. И можно было бы загадать много-много желаний. Какое бы ты загадал?

Дагмар потянулся к ее волосам и начал задумчиво перебирать волнистые пряди.

— Я бы… вернул нашу первую встречу. И попытался бы все сделать правильно.

Такой ответ удивил. Сердце забилось быстрее, и Марина быстро облизнула в момент пересохшие губы.

— Как именно?

— Я бы не набрасывался на тебя в башне, а взял бы твой номер телефона и пригласил на свидание.

Говорил ли он это, чтобы сделать ей приятное или действительно раскаивался? Уже неважно. Если она собиралась дать им шанс, то нужно принять Дагмара таким, какой он есть, а это значит…

Понимая, что ступает по тонкому льду, Марина уперлась ладонью в его твердую грудь и приподнялась на цыпочках:

— Но тогда бы ты не узнал, что скрыто под моей юбкой… Не увидел бы, что на мне надето…

Он не дал ей договорить, обхватывая ладонями талию и прижимая к себе так резко и сильно, что на миг перехватило дыхание.

Носом он зарылся в изгиб ее шеи и потерся, шумно вдыхая воздух. Марина накрыла ладонью его затылок, зарываясь в чуть длинноватые пряди, зачесанные назад.

— Это было бы мое второе желание: видеть тебя такой, как в тот день. Ярко накрашенную. С этим шрамом, — большим пальцем он провел по зажившей ране сверху вниз, вычерчивая угловатую форму и посылая по коже Марины миллиарды мурашек. — И чтобы под одеждой на тебе не было ничего, кроме тех колготок и моих рук… — Горячее дыхание обдало ухо, в которое теперь были вдеты подаренные им сережки. Марина с трудом сдержала стон мучительного томления. — Я раз за разом просматривал то видео и фантазировал, что на этот раз все добровольно… и ты такая, как тогда…

С трудом дыша от резко нахлынувшего возбуждения, Марина тихо прошептала:

— Тогда тебе придется купить мне новые колготки. Потому что те я выбросила. А ведь они были моими любимыми.