– Что… что там? – донесся со стороны ложа хриплый, задыхающийся голос. – Кто это?

Ельга подумала: в голосе Прекрасы звучит такой страх, будто она ожидала, что родит змея.

– Мальчик… – тихо ответила Ельга. – Это был мальчик…

После мгновения тишины донеслись слабые, сдавленные рыдания. Измученная болью и страхом, еще не опомнившись от перенесенного, Прекраса сразу поняла, почему ее золовка сказала о ребенке «был»…

Скрипнула дверь. Ельга обернулась, увидела во тьме у порога мужскую фигуру. Подумала, что Ингер не утерпел и прислал кого-то из своих, но тут же различила знакомый разворот плеч.

Неслышно ступая – пригодилось умение, так раздражавшее Ельгу в прошлом, – Свен подошел к ней и остановился в шаге, не сводя глаз с тельца.

– А ты откуда? – шепнула Ельга, не ждавшая, что весть так быстро дойдет до брата в дружинных домах.

– Голова… – прошептал Свен и сглотнул. – Вот она…

– Что? – не поняла Ельга.

Но Свен только мотнул собственной головой и так же тихо вышел, придерживая меч на боку, чтобы не стукнул о дверной косяк.

⁂

Днем в княжью избу собралось несколько человек самых близких. Отроки сняли три доски пола, Ратислав вырыл небольшую яму вплотную к порогу, и Ингер опустил на дно маленькое тельце, с головой завернутое в белое полотно. Все молчали. Со стороны лежанки с задернутой занавеской доносился тихий плач. Прекраса не видела, как хоронят ее первенца, но знала, что происходит.

– Это беда немалая, но поправимая, – сказала Ельга-Поляница Ингеру, когда яму засыпали, землю утоптали и все ушли в гридницу, оставив челядь класть на место доски пола. – Нет такой бабы, чтобы хоть одно дитя не потеряла. У многих и первенцы мертвыми родятся, и после того мрут, а погляди, сколько народу на свете! Родятся другие, и те поудачливее будут.

– Но теперь придется лишний год ждать, – с досадой ответил Ингер, – пока Прекраса взойдет со мной на стол как княгиня. Она столько мучилась, пока носила это дитя! А пока рожала! И все напрасно!

От горя его большие глаза стали еще больше и потемнели. Он разом стал выглядеть старше, в тонких чертах лица появилась горькая суровость. Вчерашний красивый отрок превратился в молодого отца семейства, пусть даже в этом семействе нет живых детей. Они с Прекрасой все же стали родителями, хоть и осиротели так стремительно. Короткий счет их лет увеличился лишь на одно, однако теперь они уже не «молодые».

– Знал бы, кто виноват, конями бы велел разорвать! – с ненавистью добавил Ингер.

– Уж не древляне ли ворожат? – заметил со вздохом Ивор. – Где враги-то наши? Там, в земле Деревской.