Это было чудесно.

Кажется, единственное, о чем она сожалела перед тем, как Рошер собрался её убить, это о том, что после бешеной скачки по горам она так не могла толком помыться.

В купальне тепло и тихо журчит вода. Она горячая и бежит откуда-то из подземелий. Обители Тары всегда строили на горячих источниках. И пусть вода немного пахла железом, совсем как у Адды в Ирдионе, зато какое счастье лежать в ней недвижимо, чувствуя, как теплые струи омывают уставшее тело. Сестры набросали хвои и мяты и ещё каких-то трав, от которых клонило в сон и дышалось легко. И принесли кедровое мыло…

Как же мало нужно для счастья!

Кажется, она даже задремала.

— Ну, отдыхайте, не буду вам мешать, — разбудил её женский голос, раздавшийся из коридора.

А затем дверь открылась, и вошел Рикард, с кувшином горячего вина, двумя кружками и корзинкой груш.

— Что ты здесь делаешь? — воскликнула Кэтриона.

— То же, что и ты, собираюсь смыть с себя дорожную грязь.

— Прямо сейчас?!

— Ну, да.

Он быстро разделся, налил вина, нисколько не смущаясь, залез в большую каменную чашу с водой, в которой лежала Кэтриона, и протянул ей кружку.

— Это… Даже не знаю, что и сказать! — пробормотала она, почему-то смутившись, но кружку взяла.

— А что тут скажешь? Мы тут, вроде как, муж и жена, было бы странно мне караулить тебя под дверью. К тому же, насколько я помню, нам не в первой изображать супругов. Да и вообще… после всего, что с нами было, вид голого меня не должен тебя смущать, — он усмехнулся. — А вид голой тебя меня более чем устраивает! Или ты против?

Она открыла рот, чтобы что-нибудь возразить, но не нашла в голове ни одного подходящего аргумента. И вместо того, чтобы, как обычно, подшутить над ним и сказать, что она, конечно же, против, Кэтриона тихо ответила:

— Нет.

«Нектар правды», чтоб его! Он все ещё действует и не дает соврать, а Рикард знает и подтрунивает над ней!

Она снова смутилась и отхлебнула из кружки. Вино было сладким, сдобренным имбирем и гвоздикой, и ещё чем-то ароматным и незнакомым ей.