— Ну что, Кэти, пришло время поговорить? — спросил он, глядя на неё внимательно. — У меня нет с собой ни фигур для игры в шатрандж, ни баритты, ни кинжала, и твое отравленное кольцо осталось в сумке, так что мы можем, наконец, просто сказать друг другу правду. Расскажи о себе, Кэти, а потом я расскажу о себе. И сегодня — никакой лжи, Кэти. И никакой полуправды…

Он поднял кружку, не сводя с Кэтрионы глаз, и она подняла свою в ответ.

Даже если бы хотела — она всё равно не сможет соврать.

Отхлебнула вина и подумала, что уже за полночь. Если бы не Рикард, она давно была бы мертва. Хотя правильнее сказать, что теперь она уже мертва. Для Ордена. Для всего мира и своей прежней жизни. Она больше не обязана хранить никаких тайн. Она вообще больше никому ничем не обязана, если только Рикарду.

Мелькнула мысль о том, что ей следовало бы рассказать всё Магнусу. Вспомнилось его лицо и выражение усталости и печали, которое придавал ему шрам с правой стороны, но сегодня у неё не было желания принимать решения. Для этого будет завтра…

Она откинулась головой на травяную подушку и, глядя куда-то в тёмные своды потолка, рассказала…

Не утаивая ничего. Да и как было утаить? «Нектар правды» не дал бы. И незачем было утаивать. И не хотелось.

Она умерла и родилась заново этой ночью.

Кэтриона рассказала свою жизнь, начиная с площади, на которой её купил Магнус. Про память, которую забрал Ирдион. Про башню ведьмы Эрионн, лестницу в триста пятьдесят восемь ступеней, ритуалы, тренировки, защитные арры, про память чужих вещей, и Дэйю с её серыми полями и тварями, печать, Зверя, про путешествие из Лааре и Рошера…

— …а потом пришел ты и спас меня, — закончила она свой рассказ.

Рикард молчал, слушал, не перебивая, и не сводя с неё глаз. И лишь когда она закончила, снова плеснул себе в лицо воды, вытер ладонью и спросил:

— Значит, ты вообще ничего не помнишь из того, что было в твоем детстве?

— Не помню. Я могла бы вспомнить, будь у меня хоть одна вещь из той моей жизни, но её нет, — ответила Кэтриона тихо, и добавила, — теперь твоя очередь рассказывать.

Он налил им ещё вина, откусил грушу, долго лежал, запрокинув голову, глядя на оплывающие свечи, и Кэтриона ждала. Потом аккуратно поставил огрызок рядом с корзинкой, словно фигуру шатранджа на доску, и начал свой рассказ…

…о том, что семья Азалидов — один из старинных родов Талассы, о бескрайних виноградниках и лавандовых полях, о доме с белым журавлём в золотом колесе, который, когда-то стоял на вершине холма, о грушевых садах и неспешных летних вечерах, о своей матери из прайда Лучницы, об отце и их любви, о её болезни и странной девочке, которую отец однажды привез из Рокны…