— И ты не принес с собой корзины со змеёй? Только груши? Последняя бутылка вина, распитая этим вечером, дорого мне встала, — произнесла она, чтобы сгладить нахлынувшее на неё смущение, глядя на Рикарда поверх кружки.
— Это потому, что ты сбежала от меня. Самым подлым образом. Ну и не будем напоминать о том, что Рошер — это твой… «дружок». Кажется, именно это слово ты очень любишь? — усмехнулся он.
— А ты действительно племянник Настоятельницы из Шерба или ты, как обычно, соврал?
Он намылил голову и произнес с закрытыми глазами, сидя в потеках пены, отчего показался Кэтрионе ужасно… милым.
— Я действительно племянник. Настоятельница Ладдерис — старшая сестра моей матери. А Настоятельница Аберта очень дружна с Ладдерис, и я даже её помню… кажется. Я вроде бы видел её в детстве… один раз. Но она хорошая добрая женщина, так что моя жалостливая история и фамильный перстень сделали свое дело.
— Твоя тетя — Настоятельница Обители? — удивилась Кэтриона.
— Да. Моему деду не повезло с дочерями. Одна вышла замуж против воли прайда, вторая, следуя её примеру, вообще сбежала с кахоле, а третья выбрала служение Богам. Говорили, что дед был просто в ярости.
Он плеснул воды в лицо, стёр пену ладонями и фыркнул, сдувая капли.
— Ты фыркаешь, как лошадь, — усмехнулась она, разглядывая его лицо и понимая…
…она скучала по нему. Скучала так сильно, что готова была умереть, безропотно и спокойно от змеиного яда, потому что в её жизни не осталось ничего, за что бы стоило бороться. А теперь он здесь… и всё по-другому.
— Тебе это не нравится? — спросил Рикард, зачесав пятерней мокрые волосы.
Она снова хотела отшутиться, но только и смогла пробормотать:
— Нравится…
И спрятала взгляд куда-то в глубину рубиновой жидкости.
И как же ей, оказывается, не хватало всего этого. Их разговоров и этой близости, этих шуток и смеха, и его синих глаз…
И как же глупо выглядело сейчас её бегство из Лааре…