В этот момент она испытала, приступ небывалой, искренней и жгучей ненависти к семейству Драго, и будь её воля, она бы обрушила им на головы своды Большого дворца.

Единственная надежда — Альберт. Ведь он тоже участвует в поединке, но верить в то, что он победит, ей не позволял здравый смысл. И она была зла на Альберта за то, что он решил принять в нём участие, потому что понимала — они его убьют. Теперь-то точно.

Зачем? Зачем ты это сделал?

Хотя она понимала зачем. Она и сама бы так сделала.

И как теперь вытащить его и себя из этой петли, в которую они попали?

Её мысли метались лихорадочно в поисках выхода, но единственное, что она могла сейчас — не усугублять своё положение и не злить Хейду. Пусть они все считают её покладистой.

Иррис покорно выслушала все наставления рыжеволосой тюремщицы, и даже не возражала против учинённого той обыска комнаты и вещей. Но с каждым мгновеньем в ней росла и крепла одна единственная мысль — бежать!

Как это сделать, она пока не знала, но до поединка ещё есть время и она что-нибудь придумает. Спасение пришло само в виде Арманы, с подносом на котором громоздился чайный сервиз и сладости.

Служанка вошла со словами:

— Ваш ежевечерний чай, миледи.

Ежевечернего чая у Иррис до этого не было, но она приняла игру Арманы и произнесла, как можно более обыденно:

— Надеюсь, не слишком крепкий?

— Нет, миледи, как вы любите, и я положила ещё немного мяты, она успокаивает, — Армана поставила на столик сервиз и корзинку с печеньем, и добавила, беря в руки щётку для волос, — давайте я сделаю вам вечернюю причёску.

Хейда заглянула в чайник и сахарницу, в корзинку с печеньем, обыскала лиф и рукава Арманы, но, не обнаружив ничего подозрительного, ушла, заперев дверь на ключ и оставив служанку заниматься волосами хозяйки. Едва она вышла, как Армана наклонилась, отцепила приколотое с обратной стороны подола письмо, и сунула хозяйке в руки.

Иррис читала жадно, быстро, едва понимая смысл, а потом снова и снова перечитывала строчки, написанные рукой Альберта, и с каждым словом в неё возвращалась жизнь. И ей показалось, что от этих строк даже руки её потеплели, словно их коснулся живой огонь. В письме было кольцо с сапфиром, и Иррис ни мгновенья не задумываясь, надела его.

Позже она сослалась на головную боль и легла спать, как только солнце начало клониться к закату. Хейда, наконец, ушла к себе, выставив везде охрану и запретив ей выпускать Иррис и Арману из покоев до утра.