— В чём проблема?

— В самом Альберте. Ты же понимаешь, что он никуда не уедет? И не отступится. Как только я освобожу его — он попытается убить меня и выкрасть тебя снова. И никакие доводы рассудка не смогут этого исправить и заставить его отступиться…

Гасьярд говорил, и ей казалось, что она уже слышала эти слова раньше, только от Себастьяна:

«…его нельзя победить потому, что он… совершенно не умеет проигрывать — его можно только убить. Знаешь, как говорят про таких, как он? «Слабого бьют, как хотят, равного, как получится, сильного — только насмерть». Он никогда не отступает, пока лоб себе не расшибёт».

Это правда. Если он будет знать, что она испытывает к нему хоть каплю чувств, что он ей хоть немного дорог — он никуда не уйдёт. Он будет совершать одно безумство за другим, пытаясь её освободить, пока его точно не убьют.

— Я разорву с ним связь, и я знаю, как сделать так, чтобы он уехал. И я это сделаю, — ответила Иррис твёрдо. — А чтобы он не попытался тебя убить, есть такой ритуал, которым связывают жизни, ты свяжешь нас, и я сама скажу об этом Альберту. Если умрёшь ты — умру и я, если он будет знать это — он ни за что тебя не тронет.

— И ты дашь согласие на то, чтобы я связал наши жизни? — удивлённо спросил Гасьярд, но кроме удивления было что-то ещё в его взгляде.

Злость? Недоумение? Боль? Зависть?

— Да.

— Он настолько тебе дорог?

— Это глупый вопрос.

— Но, если со мной что-то случится не по вине Альберта, ты же понимаешь…

— Я понимаю. Зато если с ним что-то случится по твоей вине, ты тоже должен понимать, что я отомщу. Так ты согласен? — спросила она нетерпеливо.

— А если нет? Если я просто прикажу, чтобы тебя заперли в твоих покоях и стерегли до поединка. А потом получу всё и так, без всяких условий. Без клятв и прочего. Получу навсегда. Ты не думала об этом, идя сюда? — спросил он жёстко и сделал шаг ей навстречу.

Она не отшатнулась, не испугалась, лишь продолжила медленно обрывать лепестки.

— Знаешь, я тут прочитала пару книг об ашуманских магических ядах, после того случая с вином, — она презрительно усмехнулась, глядя на побледневшее лицо Гасьярда, — не бойся, я не собираюсь травить тебя. Но один яд мне очень понравился, и я даже сама попробовала его, прежде чем идти сюда. Он называется «Солнце и луна». Ты пьёшь ту часть, что называется «Солнце», и живёшь, как обычно, если каждый день получаешь противоядие. Без противоядия к утру ты умрёшь. И этот яд действует до тех пор, пока ты не выпьешь вторую часть, ту, которая «Луна», чтобы яд перестал действовать совсем…