— Боги милосердные! — прошептала Иррис.

— Это ещё не всё. За вашу поимку, леди Иррис, назначена баснословная награда, так что теперь в Эддаре вас ищут все, даже нищенки с Рыбацкого моста. Говорят, что джарт Гасьярд был в таком гневе, узнав про ваш побег, что места всем мало было. Я сделал два наваждения — будто видели вас в порту на одном из рокнийских кораблей, а второе, что карета с женщиной, похожей на вас, проезжала по южной дороге на рассвете в сторону Рокны. Не знаю, надолго ли этого хватит, хоть бы до утра и то хорошо, но пока в порту даже рыболовные снасти трясут и всё перевернули, порт закрыт, корабли не отплывают, люди джарта Гасьярда проверяют каждую бочку с солониной, каждый тюк и каждый трюм.

Нахди стащил сапоги и прислонился устало к стене.

— Владычица степей! — пробормотал Цинта, прикрывая рукой рот.

— Но это же всё — ложь! — воскликнула Иррис, снова вскакивая.

— Ложь не ложь, а за что купил, за то и отдаю, — ответил Нахди устало. — Надо думать, что дальше делать, но оставаться вам здесь нельзя, кто-нибудь обязательно узнает и донесёт. А уж джарт Гасьярд весь город перевернёт в поисках вас, очень уж он зол. Вывезти вас надо из города.

— Погоди, — произнесла Шиана, — не пугай их раньше времени. Куда им с раненым-то? Он и так едва дух не испустил! Да и все дороги перекрыты. Придумаем что-нибудь. Пока я миледи гадалкой одену, на лицо пелену наброшу — никто её не узнает, будет в лавке сидеть, травы перебирать. Как поутихнет всё, тогда решим.

— Я… пойду наверх, — произнесла Иррис и ушла.

Слёз больше не было. На неё нашло какое-то оцепенение.

Он жив! Слава Богам! Но какими же глупыми они были!

Теперь понятно, почему она не чувствует связи — Чёрная башня не позволяет этого. Чёрная башня — тюрьма для джартов, она забирает силу и гасит любую магию. Как говорила Милена — три года в ней равны тридцати годам снаружи…

Боги милосердные!

Это всё Гасьярд. Теперь она уверилась окончательно.

Она вспомнила, как он смотрел на неё вчера за обедом… и на совете, на завтраках, когда она сидела рядом с Себастьяном… с самого первого дня, ещё в Мадвере, когда впервые её увидел. Как спрашивал о её матери… Их разговор в храме… И их последний разговор в его кабинете. Эта фальшивая помолвка, это соглашение, которым он её сюда заманил. Этот немигающий взгляд, этот огонь, от которого прикосновений которого было почти больно, эта странная жажда в глазах, и его тихий голос… Она вдруг вспомнила всё и всё поняла.

Он ищет её. И не успокоится, пока не найдёт.