— Зачем, Магнус? — спросила она, внимательно вглядываясь в его лицо. — Ты ведь останешься совершенно без защиты. Ты же понимаешь, что эта книга не даст себя уничтожить просто так?! Зачем ты это делаешь? А как же клятва? Без любви… Без жалости… С чего вдруг?
— Может быть, я мог и не стать рыцарем, мог быть купцом или капитаном корабля. У меня могла быть жена и дети. И дочь… похожая на тебя. Может быть, поэтому… Я долго думал, и Ребекка, наверное, меня проклянёт за этот поступок, но я не могу сделать так, как она хочет. Я не могу отдать тебя в жертву этой горе. Эти цепи можно снять моим медальоном. После суда у тебя будет на это время, пока остальные отправятся совещаться. Эрионн нужен правильный момент для совершения ритуала, и она будет его дожидаться, поэтому не придёт сюда до утра. В нише, под лестницей, лежат плащ и оружие. На конюшне ждёт послушник с лошадью и моими указаниями. Ты справишься, Кэтриона. А потом садись на корабль куда-нибудь далеко и… не возвращайся.
— А ты? Они же узнают, что ты мне помог бежать, и будут тебя судить! Они же убьют тебя!
— К тому моменту я буду уже в море, а вернусь ли я — это ещё большой вопрос. Уничтожить эту книгу — мой долг. Я ведь давал клятву, надеюсь, ты понимаешь.
— Не делай этого, Магнус! Я не возьму твой медальон! — Кэтриона вскочила.
— Я тоже его не возьму, и тогда мы погибнем оба. Вместо одной жертвы будет две, и одна бессмысленная. Выбор за тобой, — Магнус захлопнул ящичек, развернулся и зашагал к двери, бросив на ходу: — Прощай, Кэтриона.
— Нет, Магнус! Стой! Не делай этого! Проклятье! — она едва не зарычала от досады.
Но Старший аладир уже растворился в сумраке дверного проёма. Кэтриона схватила медальон и сжала его в руке. И первая мысль была разомкнуть цепи и бежать за Магнусом.
Кэтриона опустилась на топчан, глядя на медальон аладира.
Ярость была похожа на расплавленное золото, подёрнутое алым заревом. Она наполнила Кэтриону, и вместе с ней пришло понимание того, что ей больше не нужно умирать и начинать всё заново. Что-то внутри дрогнуло. Лопнуло, как тогда в Лааре, во время битвы Дитамара с Рикардом, и огненный цветок родился внутри, где—то у сердца, и начал медленно распускаться, лепесток за лепестком, наполняя её жаром. Он прорастал, растекаясь по венам жидким огнём и наполняя её решимостью. Кэтриона медленно надела медальон на шею.