— Каких хвостах, господин? — не понял монах. — Из меха, я в мехах не больно смыслю, в детстве в горах мы носили меха, да то все из козлов, да баранов, а что за меха из хвостов женщин прельщают, я и не знаю.

— Да какие меха, — морщился кавалер, — я тебе про хвосты, вот если у бабы есть хвост, ну, к примеру, раньше не было, а тут вдруг появился. Или… Ну не знаю, есть ли хвосты у баб? Бывают? Ты слыхал про такое?

— Так у ведьм хвосты бывают, — произнес брат Ипполит. — Про то в книге моей писано.

— Врешь, — не верил Волков, — я в Рютте ведьму пытал, не было у нее хвоста.

— Так не у всех они бывают, только у самых лютых. У меня в книге сказано: коли есть подозрение, что баба ведьма, смотри рыжая ли она, — как по писаному говорил монах, — а потом так ставь ее на колени, и склоняй к земле, подними подол и гляди крестец. Гляди есть ли хвост. Или шрам или ожог. Ведьма завсегда хвост свой прячет, либо во чрево свое женское, чем тешит беса своего, либо в анус, а самые ушлые режут его, и огнем прижигают. На том и след остается. Так, что у той ведьмы в Рютте может и был хвост, да выжгла она его, вы ж ее крестец не глядели?

— Не глядели, — задумчиво говорил кавалер.

— Но даже если и нет хвоста, не верь бабе на слова ее, — продолжал монах, — естество бабы лживо. И без хвоста ведьмы есть. А где вы увидали хвостатых баб, господин?

— Сон дурной видал, — все так же задумчиво отвечал Волков.

— Плохой сон, господин, видеть во сне ведьму — то к лиху, — сказал молодой монах. — Хотя настоятель наш говорил, что сны толковать, то лукавого тешить.

Еган принес горячее вино, бросил туда меда, брат Ипполит был тому рад, благодарил и пил вино с удовольствием. А кавалер пил, не замечая, как воду, и думал молча:

— Значит, хвостатую бабу видели, — продолжал монах.

— Да, — отвечал рыцарь, — говоришь самые лютые ведьмы так все с хвостами?

— Да господин, в книге так и писано, а еще там писано, как такую бабу увидишь так, нужно святому отцу сказать. Он знает, как с ней быть.

— Так и мы с тобой знаем, как с ней быть, — кавалер уставился пристально на юношу.

— С кем? — растерянно спросил брат Ипполит.

— С хвостатой бабой, дурень, — усмехнулся Волков. — Ты если о такой узнаешь или услышишь где, ты сначала мне скажи, а не первому святому отцу, какого встретишь. Понял?

— Понял, господин, — отвечал монах, ставя пустой стакан на стол.

— Ну что, согрелся?

— Согрелся, господин.

— Ступай, гляди за хворыми.