– Знать в Солирдаг часто скрывает лица. Это не вызовет подозрений.

Лод поправил вуаль, спустившуюся до губ, и кончики его пальцев скользнули по подбородку, – но трудно было понять, погладили или задели случайно. Укрыл мои плечи синим бархатом плаща, спустившимся до пят. Защёлкнув серебряную пряжку, выправил волосы, попавшие под тяжёлую ткань. А я стояла, чувствуя себя куклой, которую любовно наряжают в новое платье.

Странное ощущение. Но не сказать, чтобы неприятное. Скорее волнующее.

– Всё. Идём.

– Сейчас, только сапоги…

– Никаких сапог. Оставайся в туфлях. Нечего вечно прятать то, что прятать не стоит, – он взглянул на меня сурово. – Да, и ещё одно. Давай сюда кольцо.

На миг мне захотелось побежать обратно и всё-таки заглянуть в зеркало. Чтобы понять, действительно ли всё не так плохо или Лод просто окончательно сошёл с ума. Но вместо этого я лишь стянула серебряный ободок с пальца и протянула колдуну, чтобы тот подвесил его на кожаный шнурок.

– Без кольца, конечно, никуда, но иногда действительно хочется побыть наедине с собой. Или с кем-то ещё, – связав концы шнурка узлом, он набросил его мне на шею. – Заправь под платье.

Я снова подчинилась, только сейчас заметив, что на руке Лода тоже нет кольца. Значит, мы и правда будем одни…

А потом нас укрыло прозрачное марево чар невидимости.

– Только не говори, что это будет тайный побег, – почти простонала я.

– Боюсь, именно он. Не все отнесутся к моей отлучке с пониманием, – невидимые пальцы сжали мою ладонь. – Но разве так не веселее?

Когда меня потянули к лестнице, я в который уже раз подумала, что это всё-таки форменное безумие. Да только с тем, что весёлое, поспорить не могла.

Фаник и Восхт так и сидели в саду, на прежнем месте. Когда мы проходили неподалёку, принц обернулся – видимо, услышав наши шаги: Лод не счёл нужным тратить силы на то, чтобы скрывать и их. Никого не увидев, нахмурился.

Нет, чары невидимости определённо пришлись кстати. Представляю, как бы вытянулись лица этих двоих, если б сейчас они увидели нас.

Проскользнув за дворцовые ворота, Лод обнял меня, и голову вскружила привычная карусель телепорта. Я даже не успела отойти от перемещения, понять, что произошло, а колдун – видимый, как и я, – уже тянул меня из тёмного проулка между домами на людную, широкую, ярко освещённую улицу Айвентирри.

Я видела уютный Тьядри, волшебный Солэн, завораживавший Мьёркт. Но Айвентирри… белые дома словно присыпало сахарной пудрой, черепичные крыши украли цвет у безмятежного летнего неба. Зелёные лозы, оплетавшие стены и кованые перила балкончиков, раскрасила тёплая охра наступающей осени. Гирлянды шёлковых флажков сплетались над головами разноцветной сетью, цветы пёстрыми звёздами сияли на балконах, на витражных уличных фонарях и на деревьях, пробившихся сквозь светлую брусчатку, трепетавших листвой под тёплым дыханием ветра. Город-сказка очаровывал, касался тебя тонкими руками-улицами, манил, завлекал; и мы поддавались ему, слившись с толпой в шелках и дешёвых тканях, в масках и с открытыми лицами, в плащах и вуалях. Многие зачем-то несли в руках игрушечных птиц – маленьких, из бумаги, соломы или ткани. Должно быть, часть праздничного ритуала. Я встречала взгляды, исполненные веселья, и взгляды, в которых сквозила печаль: все знали, что завтра начнётся война, и многие мужчины уйдут, чтобы не вернуться. Но у них тоже была эта ночь, ночь улыбок и смеха. Последняя ночь, когда нечего было бояться.