— Ага? — оживился Ян, — то есть, теперь, по твоим древним обычаям, мы обручены?

— Ага, — передразнила я рассмеявшись, — считай муж и жена.

— А я не против, — очень серьезно сказал Ян, — если невозможно пожениться по нашим законам, то пусть мы будем мужем и женой по законам ваших Древних. Ты согласна?

— Аээ, как-то это неожиданно, но да, — я поцеловала его и уже твердо добавила, — Я буду любить тебя в горе и в радости, в болезни и в здравии, в богатстве и бедности.

Про «смерть не разлучит» я добавлять не стала, потому что понимала, после смерти Яна, мои чувства к нему не изменятся. И навряд ли его заменит кто-то другой. За короткое время совместного проживания мы успели «влипнуть» друг в друга настолько, насколько вообще можно себе это представить.

Ян повторил за мной

— Я буду любить тебя, в горе и в радости, в болезни и в здравии, в богатстве и бедности, да, мне нравится такая клятва.

И надел венок обратно мне на голову.

— Теперь можете поцеловать свою невесту, Ярран Рош`Экита, — я постаралась за шуткой скрыть смущение.

Целовались мы минут пятнадцать.

Потом завтракали уже остывшей кашей, потом целовались, ели конфеты которые несмотря на обсыпку липли к рукам, и снова целовались. Пили отвар, который тоже уже остыл и был крепким до горечи, и целовались. Потом складывали палатку и вообще упаковывали вещи. И…целовались.

Потом все- таки собрались и нагрузившись рюкзаками пошли дальше.

— А в дороге петь будешь? — спросил Ян, надевая на плечи рюкзак.

— Я тебе оперный театр что-ли? — поинтересовалась я.

— Ну, пофальшивь, мне, Инь. Подумаешь, чуть-чуть зубы поболят, я потерплю, — он с хохотом увернулся от подзатыльника.

— Ну, ладно, сам напросился, — я зажмурилась и вдохновенно заголосила переводя на ходу:

— Эх, дороги, пыль да туманы,

Холода, тревоги, да степной бурьян,

— А о чем песня? — не очень вежливо прервали меня.

— Ты будешь слушать или вопросы спрашивать? — я открыла глаза и возмущенно уставилась на него.