– На что способны? – задумчиво переспросила Ирина и посмотрела в окно невидящим взглядом, а потом взглянула на меня и вздохнула. – Что ж, я тебе расскажу, – ее голос зазвучал глуше, в нем послышалось волнение, но бабуля справилась с ним и продолжила: – Несколько поколений моей семьи жили в Сибири. Именно там я родилась, там же встретила своего Ивана и вышла за него замуж, а вскоре и забеременела. И все было бы хорошо, но мой муж поссорился с главой нашего клана и вынужден был уйти. Меня он с собой не взял – уговорил остаться у родителей и подождать рождения детей, а сам тем временем собирался устроиться на новом месте и потом вывезти нас к себе. Время было тяжелое, голодное, кругом послевоенная разруха, куда там беременной через всю страну ехать? И я осталась. До сих пор корю себя за это решение.

Ирина грустно вздохнула, а я не удержалась и взяла ее за руку.

– И что было дальше?

– Иван устроился в одном из подмосковных кланов, нашел работу и жилье и прислал мне письмо, в котором написал, что скоро за мной приедет. А потом пропал. Ни весточки, ни словечка. Месяц, другой – тишина. И я не выдержала. Собралась и поехала к нему, через всю страну, на перекладных, с вот таким пузом.

Бабуля горько улыбнулась и показала руками размер этого самого пуза.

– Конечно, родители пытались меня остановить, даже главу позвали, чтобы он со мной поговорил. Да только где уж там! Ничего у них не вышло. Я уехала. Добиралась долго. Где на крышах поездов приходилось ехать, где на подводах, но до Москвы кое-как добралась. А там, пока в очередях за хлебом мыкалась, сомлела. Ноги подогнулись, и рухнула я со своим животом прямо на каменный пол. Очнулась в каком-то темном углу, а рядом женщина что-то в алюминиевой кружке ложкой размешивает и мне под нос сует. Пей, говорит. Я отворачиваюсь, встать пытаюсь, а она не отстает. Напоила каким-то отваром и сказала, что нельзя мне вставать, иначе малышей своих потеряю. Две недели она меня выхаживала. И роды приняла. И на ноги меня поставила. А потом и Ваню искать помогала.

– Нашли?

В горле пересохло от волнения.

– Нашли, – кивнула Ирина. – Могилу на деревенском кладбище и свидетелей, рассказавших, как он детей от взорвавшейся мины спас, собой ее накрыл. Тогда, после войны, много таких немецких «подарков» в земле лежало, вот детвора одну и нашла, а Иван мой рядом оказался.

Бабуля вздохнула.

– Чужих спас, а своих даже не увидел, сиротами оставил.

У меня по спине пробежали мурашки. И холодно стало, как будто не в бане, а в погребе сижу.

– Мне ведь тогда и жить не хотелось, только дети на этом свете и удержали. И Алевтина. Помогала во всем, ни на шаг не отходила, а мне с ней рядом легче становилось. Тоска с души уходила, надежда появлялась. Это потом я поняла, что Аля – вельда. И про способности ее узнала, и про умения. Вельды и сами не могут долго унывать, и другим не дают. С ними рядом человек душой отогревается, и любые его душевные раны сами собой исцеляются.