-- Мы с тобой впервые расстаемся надолго, племянник, -- глухо сказал дядя, отводя взгляд. -- Если будет на то воля богов, увидимся снова только весной. Я был тебе вместо отца эти двадцать с лишним лет... быть может, чему-то я не научил тебя, но я надеюсь...

-- Дядя, -- растроганно улыбнулся Острон. -- Ты как будто навсегда со мной прощаешься.

Дядя Мансур нахмурился и все-таки взглянул в лицо племяннику.

-- Кто знает, -- строго произнес он. -- ...Я надеюсь, ты не опозоришь наш род, Острон. Помни о том, кто был нашим предком.

-- Я тебе обещаю, -- посерьезнел парень, -- я буду сражаться не хуже, чем Эль Масуди.

Сафир сдавленно хихикнула сбоку.

-- Присматривай за Сафир, -- добавил дядя, зыркнув на нее; девушка стихла. -- Я также надеюсь еще погулять на вашей свадьбе.

Острон подавился; дядя Мансур, ухмыльнувшись в бороду, хлопнул его по плечу и пошел прочь.

Какое-то время Острон и Сафир молчали, все еще держась за руки. Людской гомон наполнял собой площадь, и бойцы, которые должны были отправиться на одном корабле с Остроном, подходили к сходням, возле которых продолжали разговаривать нахуда Дагман и Абу. Он заприметил кудрявую шевелюру Ниаматуллы; за спиной будущий аскар, конечно, волок барбет, аккуратно завернутый в ткань и привязанный к вещевому мешку. С другой стороны посреди людей показался Ханса, о чем-то споривший с Лейлой. Девушка бросила на Острона темный взгляд и отвернулась; он смутился и опустил голову. Сафир смотрела на него снизу вверх.

-- Мой дау отправляется через четыре дня, -- негромко сказала она. -- И даже не надейся, что я на него не сяду. Сам темный бог не остановит меня.

-- Хорошо, -- мягко ответил Острон и пожал ее руку. -- Только будь благоразумной и береги себя.

Тут он заметил голову Халика, предсказуемо возвышавшегося над всеми остальными; перед слугой Мубаррада с почтением расступались люди, и он быстро оказался рядом с Остроном.

-- Все готовы? -- спросил он, оглядывая собравшихся.

-- Мои сорок восемь пассажиров на месте, -- ответил ему нахуда Дагман. Халик кивнул.

-- Можно начинать. Острон, Сунгай, -- джейфар встал; Острон выпрямился. Сафир по-прежнему держала его за руку. -- В мое отсутствие за главных в лагере будете вы двое.

Они кивнули; Халик оглянулся и зычно крикнул:

-- Поднимите флаги! Первый отряд уходит!

Люди на площади закричали. Тысячи глаз смотрели на них; Острон почувствовал, как замирает в груди, под кольчугой, сердце. Сунгай первым вскинул правую руку, ухмыльнулся и легко взбежал по сходням.

-- Скоро увидимся, -- немного неуверенно прошептал Острон. Сафир обвила его руками за шею.