-- Мансур, -- немного встревоженно сказал голубоглазый юноша, -- а он придет?

-- Придет, -- уверенно ответил он.

Мир всколыхнулся.

Он пришел, прошелестел неслышимый голос.

Солнце медленно таяло.

Он пришел, повторил голос. Острон попытался оглянуться, но у него в этом месте не было тела; только единая точка наблюдателя, и далеко-далеко внизу -- трое бойцов, мрачный одноглазый Эль Масуди, белобрысый Абу Катифа и молодой бог Набул.

-- Он пришел, и они победили, -- сказал Острон, чувствуя, как страх накатывает на него. Он был совершенно беспомощен, и бесплотный голос опять говорил с ним. Какая-то часть его знала, что он может в любой момент проснуться, сбежать; но он будто забыл, как это делается, и мог только слушать шелест этого серого голоса.

Твоя кровь знает правду, сказал тот. Ты можешь не верить мне, нари, но своей крови ты верить обязан.

-- И я ей верю, -- упрямо произнес Острон. -- Я знаю, что Эль Масуди и его спутники разгромили тебя и твоих слуг. И потом тебе пришлось долго зализывать раны. И теперь твой хваленый слуга, которым ты угрожал мне, перешел на мою сторону.

Досадная неприятность, согласился темный бог. Но одна пешка ничего не изменит.

-- Он утверждает, что таких, как он, у тебя больше нет.

И ты веришь ему, нари? Шелест, похожий на смех. Ты всем веришь?