По комнатам, впрочем, сидеть никто не собирался. Элизбар с постной миной уже устроился на табурете в большом круглом зале первого этажа, а рядом с ним понемногу собирались люди; Острон и Ханса, переглянувшись, дружно фыркнули. Остальные расселись за столиками, и громогласно вещал о чем-то Абу Кабил, обращаясь к благодушному Анвару, а Дагман закрыл лицо ладонью в жесте, который передавал что-то наподобие "я вообще не с ними". Собственно говоря, на втором этаже постоялого двора остаться пожелал только Исан, даже Бел-Хаддат, нахохлившись, сидел в темном углу в одиночестве.

Острон, с утра желавший поговорить с Леарзой, отыскал молодого китаба и сел рядом; Леарза сидел на длинной скамье у стены, за столом, и уныло вертел в руках пиалу. Не успел нари ничего сказать, как тот сам заговорил с ним:

-- На самом деле, наверное, господин Юсуф был прав, -- уныло произнес он. -- Я не солдат, я всю жизнь просидел в родном сабаине и, скорее всего, буду вам обузой.

Помолчав, Острон мягко ответил ему:

-- Если ты хочешь остаться здесь, мы не будем возражать. Конечно, господин Михнаф велел тебе идти с нами, но в конце концов, он не сказал, почему. И все-таки я не думаю, что ты будешь обузой, Леарза. -- Он вздохнул. -- Иногда люди, которые кажутся бесполезными, в итоге приносят пользы больше остальных. ...А ты вовсе не бесполезный.

-- Так может показаться, -- сказал Леарза, -- но рядом с тобой я никчемный. Ну, я могу устроить пару взрывов, только все это ерунда по сравнению с твоим Даром.

-- Ты умеешь стрелять из арбалета, -- возразил Острон.

-- Ага, -- мрачно согласился китаб. -- Долго перезаряжать, и дальность у него значительно меньше, чем у лука. А с луком управляться у меня никогда не получалось.

-- Зато, как я слышал, арбалетный болт может даже пробить лист железа.

-- С близкого расстояния.

Тут с другой стороны к ним подошла Лейла и опустилась рядом с Остроном; тот немного растерялся, обнаружив себя тесно прижатым к ней. С другой стороны сидел Леарза, и отодвигаться к нему было как-то глупо. Девушка поставила перед собой пиалу с мутно-белой жидкостью.

-- Госпожа Марьям сказала, что у них есть музыканты, -- мило сообщила она, -- что попозднее, когда Элизбар закончит, они будут играть.

Острон сердито посмотрел на нее: ему казалось, что такие глупости сейчас неуместны. Леарза продолжал вертеть свою чашку, давно опустевшую, и молчал, и уж ему-то наверняка не до танцев, о которых мечтает Лейла. Но никакой взгляд, наверное, не мог заставить ее угомониться; Лейла склонила голову набок и добавила: