Люди странно устроены. Они любят то, что пугает их.

— Это глупость, — говорит он, вертя стакан. Жидкость остается совершенно неподвижной, будто застыла, окованная льдом. — И попытка не забыть о том, что мы все еще живы.

Живы ли?

— …Не знаю. Оставь меня в покое, проклятая тварь.

Темнота в уголках глаз никогда не исчезает. На нее невозможно посмотреть прямо; стоит повернуть голову, — и она движется вместе с глазными яблоками, прилипнув к их задней стенке, забивается в череп, обволакивает зрительный нерв. От нее не избавиться.

Мне некуда идти.

— Что, и ты туда же! Что вы все, сговорились, что ли!

Но ты последний оставшийся в живых наследник Руоса.

— Да чтоб мне сдохнуть!

Холод обжигает пальцы. Он в сердцах хватается за стакан, подносит его ко рту, пытаясь сделать глоток, — но черная жидкость неподвижна и остается вне досягаемости, будто насмехаясь над ним. Он швыряет стакан…

Стакан летит.

Признай это. Пусти нас. Мы — часть тебя. Мы в твоей крови, в твоем мозгу…

— Заткнись!

Дай нам вести тебя.