Братья переглянулись. Лицо Виченте оставалось каменным; Теодато дернул бровью.

— Возможно, вам стоит обсудить эту идею с вашим мужем, госпожа Беатриче, — наконец вежливо отозвался Моро. — Вне всякого сомнения, в этом что-то есть.

Она оставила их, но на прощанье значительно глянула на Виченте; тот отвечал ей невинным (если только это можно сказать насчет его холодного лица) взглядом. Вечер понемногу близился к концу, но Орсо Кандиано, раздраженный чрезмерным вниманием пустоголовых людей вокруг себя, не хотел дожидаться завершения и сам подошел к братьям, к которым поневоле испытывал симпатию, — пустоголовым ни одного из них назвать уж точно было нельзя, — негромко предложил покинуть гостеприимный дом Камбьянико.

— Как вам будет угодно, господин Кандиано, — с легкой улыбкой отозвался Теодато. — Покинем этот вечер, как наши достославные предки оставили древнюю стоянку на севере, дабы отбыть к хладным берегам Атойятль.

Кандиано в ответ поморщился.

— И вы туда же, молодые люди? Довольно я выслушал сегодня острот насчет своих слов.

— …Простите.

Так втроем они действительно ушли, лишь незаметно распрощавшись с самим Витале Камбьянико, и мало кто заметил их исчезновение. Теодато же и предложил прогуляться по ночным улицам города, потому что в воздухе ему мерещился цветочный запах весны и свободы, а спутники его согласились, желая поговорить в тишине. Мераз был отослан с лошадьми, и трое мужчин зашагали по древней каменной мостовой.

— Тео может смеяться, но это действительно была впечатляющая речь, господин Кандиано, — негромко заметил Виченте; каменнолицый брат был как всегда, пальто его застегнуто на все пуговицы, выражение абсолютно ровное, как у старых гипсовых статуй, которые находили еще в местах прежнего обитания закованных. Теодато между тем шел, по-мальчишьи сунув руки в карманы, открыв грудь прохладному ветру, и то и дело улыбался каким-то своим мыслям.

— Боюсь, и настолько же бессмысленная, — горько сознался Кандиано. — Все, чего я могу добиться этим, — собственное осмеяние. Поначалу я думал, что только медленное, постепенное изменение может принести пользу, однако в последние дни склоняюсь к идее революции.

— …О чем вы говорите, господин Кандиано, — не сразу сказал Виченте. — Неужели вы и вправду считаете, что кровопролитие сделает нас более человечными?

— Конечно, нет, но без него не обойтись. В этом мире ничто не бывает бесплатным, господин Виченте, и нам следует заплатить цену крови, чтобы иметь право и далее именовать себя людьми.

Моро ничего не ответил, но покачал головой с серьезным сомнением во взгляде.