Этот человек уверенно направил собственного жеребца в сторону леса и спокойно проехал мимо лежавших в траве собак; одна из них забрехала, но не потрудилась даже подняться с места. Под этим всадником был вороной жеребец, в темноте ночи превращавшийся в неразличимое пятно, и сам он накинул на плечи черный плащ. Тенью он углубился в лес. Он ничего, казалось, не боялся, если и знал о медведях, и направлял свою лошадь с такой уверенностью, будто ездил здесь каждый день.

Орсо Кандиано между тем находился в щекотливом положении. Давеча он рискнул довольно далеко отойти от своего жилища и нашел дикий улей; золотистые пирамидки сотов выглядели соблазнительно, и он решился добыть немного меда, собрал сухих и отсыревших листьев, поджег их. Эффект даже превзошел его ожидания, ему удалось отломить несколько больших кусков, хотя две пчелы пребольно укусили его в руку.

Ничто не предвещало беды; он наслаждался лакомством, а оставшиеся соты положил на окно. Кто ж знал, что запах привлечет другого любителя дикого меда!

Медведь был небольшого размера, однако у Кандиано не было из оружия ничего опасней мотыги. Стекла в окнах его убежища давно отсутствовали; зверь почуял человека и заинтересовался, принялся ходить кругами, время от времени поднимаясь на задние лапы и будто бы проверяя стены на прочность. К счастью, в окно влезть он бы не смог. Кандиано между тем сидел в темноте возле старой печки и лихорадочно соображал, как бы отогнать его.

И тогда в глубине леса послышалось далекое ржание лошади.

— Господи, если ты есть, — пробормотал Кандиано, — пошли мне помощь.

Судя по звукам, медведь напрягся, заурчал. Уши Кандиано различили топот копыт; лошадь напуганно заржала, очевидно заметив зверя. Не удержавшись, Кандиано осторожно подобрался к одному из окон. В темноте ночи мало что можно было различить, но он видел силуэт хищника, слышал, как захрапел конь, потом что-то тускло блеснуло. Медведь взревел, поднялся на задние лапы, стремясь напугать противника. Кем бы ни был этот всадник, но он не испугался, и Кандиано запоздало сообразил, что в руке у него был меч; животное с рыком кинулось вперед, человек не отступил, и они столкнулись.

Только потом уже, когда звуки борьбы стихли, Кандиано обнаружил, что все это время задерживал дыхание. Легкие шаги раздались у самой двери его убежища. Друг или враг?.. Только теперь это пришло ему на ум.

Он замер, готовый, если что, защищаться, — хотя чем он мог защититься? Дверь открылась со скрипом, и вдруг ясный свет почти ослепил не ожидавшего такого Кандиано. Он не сразу различил силуэт стоящего перед ним человека.