Завалившись на кровать, я начала громко смеяться. На нервах, наверное. Благо, звукоизоляция кают не позволяет слышать, что происходит за дверью, иначе Стэнфорд озверел бы окончательно.

Вот дурак. Ревновать? Меня? К Джонсу? Нет, точно дурак.

— Элис, скажи капитану Стэнфорду, что я сплю, — сладко зевнув, улыбнулась я. — И вообще, я на него обиделась. Только про «обиделась» не вздумай ему говорить.

— Люди… — с какой-то тоской отозвалась Элис и тяжко вздохнула: — Я с вами скоро с ума сойду…

Я поперхнулась смехом, а потом, взбив подушку, уткнулась в нее носом.

Понятия не имею почему, но мне вдруг стало невероятно весело. Пожалуй, я бы даже спела от радости, а потом обязательно переоделась, если бы веки не налились свинцом, стоило только принять горизонтальное положение.

Я буквально отключилась. И точно не помню, что мне снилось, но уверена — что-то очень хорошее. Ведь проснувшись по звуку будильника, я еще улыбалась.

Стэнфорд не поднял нас ни свет ни заря, как обещал. Может, передумал, а может, просто пугал.

В пять звездолет еще был погружен в сонную тишину, и корабельный зуммер упрямо безмолвствовал, когда я открыла дверь, собираясь пойти в душ. Сделав шаг, я чуть не споткнулась о стоящую перед порогом коробку.

Как думаете, что в ней оказалось?

Туфли. В ней были чертовы туфли. Точно такие же, как те, что я спустила в утилизатор.

Чокнутый.

Я так и не поняла, что за пунктик у Стэнфорда приключился с этими туфлями, но от осознания, что любимый мужчина, наверное, искал их по магазинам Юккары всю ночь, у меня начала кружиться голова.

***

В голове гудело, как после похмелья. Напиться, конечно, очень хотелось, только позволить себе такого удовольствия Стэн не мог.

Хватит. Глупостей уже наделал достаточно.

Чего Стэнли Стэнфорд о себе даже не знал, так это того, что вообще был способен на бешеную, иррациональную ревность.

Внутри словно граната взорвалась, когда он увидел Шарлотту в окружении экипажа. Они смотрели на нее… Смотрели? Да к дьяволу. Они лапали ее взглядами. Покушались на то, что принадлежало только ему. А она стояла такая убийственно красивая, что у Стэна кишки в узел стягивало, и улыбалась. И эти ее туфли с открытыми носками — как контрольный в голову.

С момента, как Гвоздь увидел в вырезе туфель маленькие пальчики девушки, покрытые бледно-розовым лаком, мозг просто отрубился, превращая Стэна в маньяка-фетишиста. Ему просто жизненно необходимо было снять эту гребаную обувь, обхватить ладонями тонкие щиколотки Шарлотты и прижаться губами к изгибу между ее ступней и лодыжкой. От желания это сделать даже скулы свело.