— Я вас правильно понял? — Стэн нетерпеливо прервал рассказ Илвара. — Это была совместная операция? Кроме секретных служб в ней принимали участие и СВ* конфедерации?

— Да, — подтвердил мужчина. — Группа состояла из трех ликвидаторов и двух офицеров КОГ. Один из них и остался с Шарлоттой. Вернее, она его сама выбрала в напарники. Его свидетельские показания и приняли в расследовании за основу. Он сказал, что Шарлотта допустила ошибку: открыла лежку и чуть не сорвала всю операцию. Когда напарника из-за нее ранили, она приказала ему отступать к месту приземления звездолета и, если не вернется к условленному времени, улетать без нее.

— Получается, что фактически свидетель последних минут операции в деле всего один? — хищно прищурился Стэн. — И опровергнуть его слова могла только Шарлотта, которая в это время находилась в бессознательном состоянии?

— Верно, — криво усмехнулся Илвар. — Так как операция была секретной, я даже материалов дела не видел. Не знаю ни имен, ни фамилий тех, кто был вместе с дочерью на Мобиусе. Шарлотту признали виновной и понизили в звании. А поскольку на тот момент врачи утверждали, что она останется прикованной к постели на всю оставшуюся жизнь, руководство штаба решило замять дело и тихо, без скандала отправить Лотту на пенсию по инвалидности. Когда дочь встала на ноги, медицинская комиссия отказалась подписывать документы, по которым Шарлотту можно бы было списать. И вот тогда началось самое интересное.

— Вас сначала пытались подкупить, а потом угрожали?

Илвар коротко кивнул и добавил:

— Они хотели, чтобы Лотта подала в отставку. А она уперлась, потребовала возобновить расследование и уволить ее по статье. Понятное дело, что это в планы руководства КОГ не входило. Скандал их не устраивал. По сути, подачкой от СМК они заткнули ей рот. Но мне кажется, дочке на тот момент это уже было не важно — она просто хотела вернуться в строй, чтобы чувствовать себя живой.

Стэн тяжело вздохнул и посмотрел в лицо отца Шарлотты.

— Я докопаюсь до правды и докажу, что Шарлотта невиновна. Обещаю.

На губах Илвара появилась легкая улыбка, а в синеве глаз вспыхнули яркие искорки.

— А вам это зачем нужно? — поинтересовался он.

— Мне кажется, это нужно Шарлотте, чтобы больше никогда не оглядываться назад. А лично я — не люблю несправедливости и терпеть не могу, когда о героев вытирают ноги. А ваша дочь — герой.

Улыбка Илвара стала шире. Скрестив на груди руки, он почти минуту с интересом изучал Стэна, прежде чем снова спросить:

— Я только одного не могу понять, почему вы приняли меня за человека, от которого Шарлотта ждет ребенка?