Разговаривать с ним на серьезную тему, когда он в таком виде, я была просто не в стоянии — в голове все туманилось и путалось. Смотреть на это двухметровое полуголое «безобразие» было выше моих сил, и пока я опять не натворила глупостей, решила свалить.

— Я спать, — выдохнула я, пытаясь проскользнуть мимо перекрывающего своей кубатурой выход мужчины. И у меня это почти получилось.

Почти…

Стэнфорд вдруг воскликнул: «А ну, стой.» и неуловимо быстро загнал меня под стену, зажав между ней и своим практически обнаженным телом.

Глаза мои оказались на уровне его необъятной грудной клетки, и заставить себя не пялиться на нее я больше не смогла.

— Загадывай желание, — расплылся в улыбке Просто Бог.

— А? — подняла голову я.

Он обнял ладонями мое лицо и легонько в него подул.

Дыхание Стэна ласково пощекотало кожу. Ноги мои стали ватными, жар из груди подкатил к горлу, разлился по щекам и ударил в голову. У меня сбился пульс, ход мыслей и способность ориентироваться в пространстве. Еще немного, и я упаду.

Спасите. Что это он вытворяет?

— Во-от, убрал, — стремительно отпрянул от меня Стэнфорд, лишая опоры, воздуха и разума. — У тебя ресничка на щеке была.

— А-а, — потерянно кивнула я, чувствуя, как сердце автоматной очередью стучит о грудную клетку.

— Все, теперь ты свободна, Ривз. Спокойной ночи, — тут же потеряв ко мне всякий интерес, вернулся к холодильнику кэп.

Спокойной ночи? Паразит. Да чтоб она у тебя теперь такая же спокойная была, как у меня.

Пробкой вылетев с камбуза, я домчалась до своей каюты и уткнулась лбом в холодную дверь, испытывая безотчетное желание вернуться обратно, сдернуть со Стэнфорда белую тряпку и отомстить ему за то, что просто совершенно измучил меня.

Включи мозг, Шарлотта. Нельзя этого делать на стрэйнджере. И себя скомпрометируешь, и Стэну припаяют неуставные отношения. Потерпи до утра и поговори с ним совершенно спокойно на трезвую голову.

Забравшись в номер, я попила водички, сожалея, что в моем положении мне нельзя принимать холодный душ и, раздевшись донага, упала на постель. Прохладная простыня чуть остудила тело, но не выветрила из головы дурь.

Закрыв глаза, я стала считать патроны, потом стрэйнджеры. Но сон не шел, а вместо патронов и стрэйнджеров мне упрямо виделся Просто Бог, стоящий у плиты в набедренной повязке.

Мысли жарко носились в голове, кровь барабанила по вискам, и в темноте мне представлялось что-то ужасно непристойное: сильное и горячее тело мужчины, накрывающее меня собой; губы Стэна на моих губах; низкий шепот в висок, дыбом поднимающий все волоски на коже; и мое имя, звучащее в его устах так красиво и нежно.