Она что-то жалобно пробормотала, целуя его лицо мокрыми и солёными от слёз губами везде, где могла достать, а затем стремительно обвила руками и ногами, вжимаясь в него со всей силы, и одним этим каким-то трогательно-детским жестом напрочь срывая Хоку башку.

— Лэнси… — рывком проникая в так доверчиво раскрытое для него тело девушки, выдавил он из пересохшего горла. — Не отпущу… Моя…

В глазах будто белые вспышки молний полыхнули, и Хока понесло… Ничего в этой жизни больше не имело смысла, кроме его желания раствориться и забыться в нежности обнимающей его женщины.

Она нужна была Хоку. Как свет, как воздух, как сама жизнь. Только в её губах было его спасение! Только в омутах её родных глаз его счастье! И только двигаясь ей навстречу в каком-то полубезумном угаре, он вдруг понял, что снова становится собой — Бенджамином Хоккинсом, готовым зубами перегрызть глотку любому, кто попытается отнять у него его любимую девочку с глазами цвета сольвента.

Яростные и мощные толчки…

Бугрящиеся на его руках и шее жилы…

Акт близости — как отчаянная схватка, где нет проигравших и побеждённых — есть двое потерявшихся во времени и пространстве, для которых не важны условности.

Есть только миг обоюдного помешательства, после которого начинается отсчёт их совместного невозврата. Удушающая пустота, которую нужно заполнить дыханием друг друга, жадными прикосновениями и сумасшедшим грохотом сердец.

Гибкое тело под Хоком задрожало, выгнулось дугой, и, проваливаясь, как в омут, в затуманенный поволокой страсти взгляд Фло, он поймал губами её громкий крик, сплетая с бесконтрольно вырвавшимся своим.

Миг нирваны. Полная отключка сознания, словно Хока в этот момент больше не существовало. Тело занемело, и осталось только это ощущение непередаваемого наслаждения и умиротворяющего абсолютного единства, когда двое наконец стали одним целым.

Он и не представлял, что так бывает…

Дурман улетучивался из головы слишком медленно, не давая Хоку нормально соображать. Он перекатился на бок, освобождая девушку от тяжести своего веса, но отпустить так и не смог. Обнимал её до боли в мышцах, и руки его все еще дрожали.

— Это ты… — в слепом исступлении стискивая ладонь на затылке девушки и вжимая в свою грудь её голову, повторял Хок. — Мой маленький Кузнечик. Это ты…

Пальцы девушки робко и ласково погладили его губы, и Хок, перехватив их рукой, стал покрывать поцелуями.

— Почему ты теперь Фло? Что случилось с Лэнси? — тихо задал он нестерпимо мучающий его вопрос.

— С ней случился ты! — прошептала девушка. — Когда ты её бросил, ей пришлось умереть, чтобы научиться жить дальше.