— Что-нибудь стряслось? — спросил он.

— Нет, ничего. Просто вы напомнили мне одного человека.

— Моего прадеда? Вы знали Пендарана Гледдиврудда? — Он оце­нивающе взглянул мне в лицо. — Позвольте узнать ваше имя.

Инок, проводивший меня в келью, от волнения позабыл меня пред­ставить.

— Да, Алый Меч был моим добрым знакомцем. Я Мирддин ап Талиесин, — просто отвечал я.

У Гвителина округлились глаза.

— Прости меня, Мирддин, — сказал он, беря мои руки в свои. Это было пожатие человека, рожденного носить меч. Если я ожидал, что его ладонь окажется мягкой и изнеженной, то ошибся: каждодневный труд придал ей крепость и силу. — Прости, я должен был тебя узнать.

— С какой стати? Мы видимся впервые.

— Да, но я о тебе слышал со дня рождения. Сознаюсь, до сей мину­ты я думал, что знаю тебя, как себя.

— А я сознаюсь, что при виде тебя мне почудилось, что я снова увидел Мелвиса.

Он улыбнулся, польщенный моими словами.

— Если б я мог иметь половину его достоинств, я бы умер спокой­но. — Улыбка его стала шире. — Однако, Мирддин ап Талиесин ап Эльфин ап Гвиддно Гаранхир, как видишь, мы все знаем твою слав­ную родословную, я всегда надеялся однажды тебя увидеть, и вот ты здесь. И впрямь, на тебя стоит подивиться. Но скажи, что привело те­бя в Лландафф? Останешься ли погостить? Место тебе найдется.

— Спасибо за радушие, Гвителин, ты достоин своего щедрого дяди. Немного погощу — день или два, потом надо будет в Лондон.

И я рассказал ему про нового Верховного короля и предстоящую коронацию.

Он перебил меня:

— Мой брат, Теодриг, он...

— Здоров и возвратится, как только Верховный король вступит на престол. Вот зачем я здесь: буду просить, чтобы Давид помазал Аврелия на царство.

Гвителин подумал и отвечал медленно:

— Верно, что Давид много лет не покидал Лландаффа, но... Ладно, спросим его самого и послушаем, что он скажет.