— Кто среди вас завел подобные речи? — спросил я.

— Горлас Корнубийский, — отвечал Кередигаун, — и другие то­же.

— Друзья Горласа, — сообщил Теодриг. — Я бы и сам ушел...

— Рад, что ты остался, — поспешно перебил я. — Уверен, твоя верность не останется без награды.

— Как это? — спросил Теодриг.

Прежде, чем ответить, я велел Пеллеасу созвать остальных вож­дей и военачальников и, когда все собрались, усадил их, и обратился к ним с такой речью: — Государи мои и соратники, я сегодня был в Лондоне и примерно знаю, что там произошло.

— Так расскажи нам, — потребовал один из вождей, — потому что, если не скажешь, я уйду немедленно. Дома поля убирать надо, а здесь я уже довольно наждался.

Еще несколько человек одобрительно заворчали. Я поспел вовре­мя — едва ли не все они готовы были уйти.

Я набрал в грудь воздуху и начал:

— Не знаю, повлияют ли мои слова на ваше решение, но скажу вам правду: сдается, что наш юный король, желая избежать одной оплош­ности, сделал куда большую.

— Вот уж верно, — согласился кто-то. — Забыл, кто его друзья.

— Возможно, — допустил я, — но в его намерения это не входило. Он не пошел с вами на Лондон потому, что...

— Потому что стыдился! — воскликнул один из северных предво­дителей. — Воевать мы ему были хороши, а в большой город идти — нет! — Он сплюнул на землю и добавил для пущей выразительности: — Митра меня разрази, если я еще хоть раз обнажу меч за Аврелия!

Тут я наконец понял, как они все настроены.

— Пусть скажет лорд Эмрис! — крикнул Теодриг. — Я хочу его выслушать.

— Аврелий не пошел с вами на Лондон не потому, что стыдился вас, но потому, что не хотел показаться заносчивым в глазах горо­жан!

— Горожан! — Вождь снова сплюнул, показывая, как к ним отно­сится.

— Аврелий, — продолжал я, — опасался настроить горожан про­тив себя. Хуже того, это могли воспринять как нападение, и тогда не миновать бы кровопролития. Поэтому он велел вам ждать и отпра­вился в одиночку. Однако Лондон, сочтя его человеком незначитель­ным, обратился против него.

— Что ему Лондон? — спросил Кередигаун. — У них нет ни коро­ля, ни дружины.