Из Лондона мы направились в Инис Аваллах, загадочный Стеклян­ный остров древности, во дворец Аваллаха. По дороге мы останавли­вались, и везде нас встречали с почестями — весть о разгроме Хенгиста облетела землю, ею был пронизан воздух.

С Гвителином и его монахами мы распрощались в Аква Сулис, но Давида я уговорил поехать с нами и заняться наставлением Аврелия. Его не пришлось долго убеждать — он и сам был рад-радехонек пови­дать Хариту и Аваллаха.

Какая же это была встреча! Они бросились друг другу в объятия, и счастливые слезы покатились по их щекам. Думаю, они уже не наде­ялись свидеться, ведь столько лет прошло! Однако, как это случается с истинными друзьями, их взаимная любовь ничуть не потускнела от времени, и через миг после первых приветствий уже казалось, что разлуки не было вовсе.

После нескольких месяцев лишений и почти беспрерывных боев так приятно впустить в израненные души спокойствие Стеклянного остро­ва. Кончилось бабье лето, осень пришла в Летнюю страну, принеся с 330

собою дожди и ветры. Море затопило подножие холма, Инис Аваллах вновь превратился в остров. Дни становились короче и студенее, но сердца наши хранили свет, а дружба и любовь согревали в холод.

Днем Давид учил в большом зале. Почти все придворные и слуги Аваллаха собирались послушать, как мудрый епископ развивает уче­ние Сына Божия, Иисуса Христа, Господа и Спасителя людей, и про­сторный покой наполнялся любовью, светом и знанием. Аврелий, вер­ный своему слову, проводил дни в молитве и слушании у ног Давида. Я смотрел, как он возрастает в вере и милосердии, и душа моя ликова­ла, что у Британии будет такой Верховный король.

Велик царь, любящий Бога Вышнего. Еще до первого снега Авре­лий посвятил себя Богу и объявил своим знамением Честной Живо­творящий Крест Спасителя нашего Иисуса Христа.

Пеллеас день ото дня становился все беспокойнее. Однажды я за­стал его на крепостной стене: он смотрел в сторону Ллионесса.

— Скучаешь? — спросил я.

— Только сейчас понял, как меня тянет туда, — отвечал он, не от­рывая взгляда от южных гор.

— Так почему бы тебе не поехать домой?

Он повернулся ко мне. На лице его мешались боль и надежда, од­нако уста оставались сомкнутыми.

— Не навсегда. Просто я некоторое время смогу без тебя обойтись — поезжай к своим. Как долго ты их не видел? Поезжай.

— Не знаю, будут ли мне рады. — С этими словами он снова устре­мил взор в серую даль.

— И не узнаешь, пока не побываешь у них, — сказал я. — Езжай, время еще есть. Присоединишься к нам в Лондоне на Рождество.

— Если ты считаешь, что можно...